Показали скрины из полнометражки по К.
Хочу хочу хочу это увидеть!!!
Ну почему фильм выходит только летом

@темы: K project

---

21.03.2014 в 21:58

Пишет  Copoka618:

21.03.2014 в 21:27

Пишет  Vassa07:

20.03.2014 в 17:32

Пишет  Солнечная кошка Ликс:
ВСЕМ-ВСЕМ-ВСЕМ!!!

Перепости, друг!!!)))

@темы: Просто ни о чём

---

Название: На четвёртый день
Автор:  Deidy
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Рокэ, Ричард
Жанр: джен, ангст, дарк, AU
Предупреждение: смерть персонажей
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: После неудавшегося отравления Рокэ убивает Ричарда. Тот возвращается к нему в виде выходца.

Он пришёл на четвёртый день. Сперва Рокэ не понял, что за стенания слышатся у него под окном, но стоило окончательно проснуться и он смог разобрать слова, которые произносил такой знакомый голос.
— Эр Рокэ! Монсеньор! Пожалуйста, выйдите! Эр Рокэ!
Выходец, каким стал Ричард Окделл, звал его очень долго, надрываясь на все лады. Он пробовал взывать к совести, жалости, чести — интересно, с чего он взял, что у Рокэ они есть? Тем более после того, как испытал отсутствие этих качеств на себе самом.
Рокэ сидел на постели, даже не думая вставать — он ждал рассвета. В древних легендах и старых сказках нечисть всегда приходила ночью и убиралась, стоило солнцу начать подниматься.
— Эр Рокэ, я же знаю, что вы меня слышите! Выйдите! Я пришёл не за вами.
Впервые за ночь выходец сказал что-то, что действительно могло заинтересовать Рокэ — что могло привести мёртвого оруженосца в дом своего убийцы, как не желание увести его за собой? Впрочем, выходить из-под защиты дома было бы ужасной глупостью. Но вряд ли выходец сможет забрать его из окна второго этажа — помнится, Ричард Окделл при жизни подобными талантами не обладал. Он вообще был довольно никчёмен, как не прискорбно — даже не смог подсыпать яд незаметно.
— Что же тогда привело вас в мой дом? Неужели просто пожелали не дать мне выспаться?
Юноша выглядел почти так же, как в день своей смерти. Если бы кожа не была такой бледной — слишком бледной даже для северянина, то его можно было бы принять за живого. Рокэ мог бы списать бледность на смертельный испуг — если бы только не свернул ему шею собственными руками.
Со второго этажа в ночной тьме сложно было разглядеть реакцию Окделла на слова, но почему-то Рокэ был уверен, что мальчишка взглянул на него разъярённым волком, сжал кулаки и стиснул зубы. А может и нет — говорят после смерти меняются.
— Я бы хотел. Но нельзя. Вы ещё можете остановить шар судеб, но кроме вас некому. Но Она вас получит. Если не сейчас, то позже. Когда шар остановится и всё станет, как было.
А вот это было уже вдвойне интересно. Только манера говорить у Окделла сильно изменилась. И, хотя суть сказанного была понятна, детали были абсолютно неясны. А, как известно, в деталях сокрыто многое.
— Юноша, это конечно, очень интересно, но может, расскажете поподробнее?
Говорить подробнее юноша не желал.
— Храните Талиг, монсеньор, — сказал он вместо этого. — Если не вы, то кто?
Что-то в сказанном заставило Рокэ сжать пальцами подоконник так, что побелели костяшки.
— Помнится при жизни вы считали, что с этим вполне успешно справляется кардинал, — при жизни мальчишка не мог решить кто для Великой Талигойи наиболее большая угроза, что было почти тоже самое.
— Он уже почти наш. Осталось совсем немного — и он уже не будет тёплым.
Рокэ почувствовал, как по спине пробежал противный холод. Мальчишка наверняка был доволен своими словами – как же, скорая смерть врага, что может быть лучше.
— Прощайте, эр Рокэ, — и он исчез, как сквозь землю провалился. На горизонте забрезжил рассвет.
На следующий день Рокэ получил приказ, подписанный королём — Первый Маршал мог вернуться в столицу в любое время, если посчитает, что это необходимо.

@темы: Отблески Этерны, Фанфики

---

Долго не могла решить: незапланированный больничный - это хорошо или плохо.
Лентяй во мне пришёл к выводу, что таки хорошо. Можно целый отдыхать, ничего не делая или строча фики.
А в колледже как-нибудь нагоним. Не шибко страшно.

@темы: Просто ни о чём

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Спасибо Маги-фестивалю) Я была очень рада написать что-нибудь)
Хотя на самом деле фик должен был быть чуточку длиннее, но я не успела

Название: От дружбы до...
Автор:  Deidy
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Джудал/Когёку
Жанр: гет, флафф
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Когёку никак не может поехать в Синдрию.

Часть 1

Когёку была зла. Джудал с каждым днём становился всё невыносимее, а сегодня он снова не позволил сесть на корабль, идущий в Синдрию. А ведь она специально спрашивала у Коэна разрешения встретиться с Синбадом — и он разрешил! А Джудал взял и всё испортил! Затащил на свой ковёр и кружил над городом до самого вечера, не давая сойти на землю. Корабль ушёл без неё...
Ну почему Коэн запретил пользоваться магическими артефактами вне империи? Так бы она смогла по-быстрому слетать в Синдрию и так же быстро вернуться обратно. Но брат был непреклонен. Конечно, он был прав — нельзя демонстрировать свои секреты потенциальному врагу, даже если секрет столь незначителен, и что с тем же успехом Синдрия может стать другом. Но как же было обидно!
А ещё Когёку никак не могла понять, почему Джудал так с ней поступает. И ладно бы этот раз был единственным, так нет — в прошлом месяце случилось то же самое. Тогда она ещё попыталась силой спуститься на землю — но куда её способностям до маги.
Она вдруг вспомнила один из моментов бесконечного дня, когда смирившись со своим положением, она кусала губы и вглядывалась в далёкий синий горизонт — там ей мерещилась маленькая точка, которая вполне могла оказаться тем самым кораблём, на который она к тому времени уже опоздала. Джудал лежал рядом, обманчиво спокойный, закинув руки за голову. Когёку чувствовала его взгляд, направленный ей в спину и демонстративно не оборачивалась. И вдруг услышала:
— Не выдержит с моим сравненья ни один, — она не выдержала, обернулась, пытаясь понять, что только что услышала. Или ей просто показалось от безнадёги?
— Что? — переспросила она самым глупым образом.
— Ничего.
Как будто он мог ответить нормально!
Почему-то воспоминание лишь сильнее разозлило, хотя вроде бы в нём не было ничего особенного.
Когёку, одержимая непонятной решимостью, встала, разгладила юбки и пошла в комнаты Джудала. Ну и что, что время уже перевалило за полночь — она не спит, и он не будет. А без ответа она не уйдёт.
Когёку старалась постучать в дверь достаточно сильно, чтобы разбудить Джудала, но, кажется, он тоже не ложился, потому что ответ раздался сразу — так фамильярно, словно знал, что это она. Хотя может так и было:
— Входи.
Когёку вошла — Джудал развалился на кровати, но о сне даже не думал. Когёку присела на край кровати, и заготовленные слова мгновенно выпорхнули из головы. Руки сами собой принялись теребить оборки, Джудал молчал, а Когёку не знала с чего начать.
Он вдруг сел, потянул её за плечо и заставил лечь, положив голову на его колени. В голове стало совсем пусто и, внезапно — очень спокойно. Злость куда-то исчезла, словно её и не было. Когёку попыталась ухватить ещё совсем недавно бушевавшую ненависть, но отчего-то не получилось. Пытаясь собрать расползающиеся мысли, она всё же смогла выдавить из себя вопрос:
— Зачем ты это делаешь?
Надеяться на нормальный ответ было бы глупо. Джудал всегда только и делает, что издевается. Но даже просто спросить было необъяснимо важно.
Когёку прикрыла глаза. Джудал провёл по её голове рукой, потрепал чёлку. Наверное, причёска будет безнадёжно испорчена, но было странно всё равно.
— Не могу отпустить тебя, зная, как ты на него смотришь.
Смысл его слов дошёл до Когёку не сразу. А когда дошел, она резко села и уставилась на него, пытаясь понять — издевается он или говорит правду. Иногда различить это было очень сложно.
Джудал ухмылялся и с непонятным интересом наблюдал за её реакцией.
— Все давно всё поняли, а вот ты..., — Когёку почувствовала себя очень глупой. Она действительно ничего не понимала. Почему-то вспомнились ухмылки Коэна и смешки Кохи за спиной. Видимо и вправду только она ничего не понимала. И продолжала не понимать.
Джудал тяжело вздохнул, сел поближе к ней, притянул к себе за плечо и коротко поцеловал в губы, сразу отпуская.
Когёку стрелой вылетела из его комнат.
В последующие дни она старательно избегала встреч с Джудалом и пыталась обдумать прошедшую ночь. Но при воспоминании о поцелуе становилось стыдно, и мысли начинали путаться друг с другом. А ещё становилось странно грустно. Если бы Синбад ответил на её чувства и женился на ней, то вышло бы, что Ко и Синдрия заключили политический союз. Только поэтому на её повышенное внимание к почти врагу смотрели сквозь пальцы. Ведь её затем и взяли во дворец, сделав принцессой — чтобы однажды отдать какому-нибудь королю или принцу, получив в обмен мирный договор. Но кому нужен союз принцессы и маги, принадлежащих одной империи?
Хуже всего было то, что Когёку сама не понимала, чего хотела. Ей не хотелось расстраивать Джудала, ведь он был её другом. Но любила она Синбада.
Сперва Когёку думала, что будет злиться на него за подобную выходку, но злиться не выходило. Разве что на себя за собственную глупость.
Во дворце было тихо и пусто — в последнее время не происходило ничего особенного и всё здесь словно заснуло. Когёку шла в свои покои, опустив взгляд в пол и стараясь не смотреть по сторонам. Слишком многое вокруг напоминало об их с Джудалом дружбе. Но это не помогло — слишком уж хорошо она знала дворец. Сейчас она прошла мимо постамента с древней и безумно дорогой вазой — раньше там стояла другая, без сомнения тоже ужасно древняя и дорогая. Когёку совершенно случайно сбила эту вазу, когда бежала куда-то. Тогда она не знала, что делать и её спас Джудал — схватил за руку и потянул за собой в сад. Виновника такого кощунства так и не нашли.
А в нише за этим гобеленом они прятались от Комэя — тот застал их за проведением хитрых и не очень манипуляций с его косметикой. Пережидая его гнев, они просидели там до самого утра, заснув незаметно для себя. Утром оказалось, что их ищет весь дворец.
Раньше они с Джудалом были друзьями, но как называть их отношения теперь?
Когёку дошла до своих комнат и закрыла двери на замок. Видеть сейчас кого-либо ужасно не хотелось.
Первым, на что обратила внимание Когёку обернувшись, были персики. Они стояли на небольшом столике рядом с кроватью, хотя ещё утром их там определённо не было. Принесли слуги или?..
Стараясь держать себя в руках, она подошла к окну — если Джудал и пришёл к ней, то через окно, по-другому он почему-то никогда не приходил.
Джудал действительно был за окном — сидел на своём ковре, как ни в чём не бывало, и смотрел на неё. Знал бы он, какими силами Когёку удавалось сохранять видимое спокойствие!
Она снова понятия не имела, что делать или говорить, совсем как в ту ночь. Ну почему когда она с Джудалом из головы сразу вылетают все дельные мысли?!
Джудал тоже молчал, только смотрел — пристально и безразлично. Когёку была почти уверена, что это такое же напускное, как её спокойствие, но на секунду стало страшно. Что, если он просто пошутил, а она, глупая, поверила?
— Зачем ты это делаешь? — сорвалось с языка раньше, чем Когёку успела подумать. Тот же вопрос, что и в ту ночь... А будет ли тем же ответ?
Поняв, что не всё же не смогла сдержаться, Когёку разозлилась. Почему-то на себя было злиться гораздо легче, чем на Джудала.
От стыда хотелось закрыть глаза и уши и убежать, спрятаться туда, где не достанут. Пересилив себя, она всё же подняла взгляд на Джудала. Он не смотрел на неё с жестокой насмешкой, как она ожидала, и не говорил до боли обидных слов. Просто протянул ей руку, приглашая к себе.
Когёку не задумываясь, протянула ему свою руку.


Таки написала, что планировала, но оно внезапно выросло ещё немного. Так что через некоторое время напишу третью часть.
Не бечено. Даже вордом не проверено( его на ноутбуке просто нет). Когда вернусь домой перепроверю на ошибки и заменю.
Заменено.

Часть 2

Они летели над морем, и Когёку была почти уверена, что их путь лежал в Синдрию. Она вспоминала сказанное Джудалом в ту ночь и не могла понять, чего он хотел сейчас. Говорил, что не хочет отпускать её к Синбаду, а сейчас сам везёт к нему? Зачем?
Спрашивать об этом самого Джудала не хотелось — вдруг он передумает и отвезёт её обратно? Поэтому Когёку просто сидела и смотрела на море, иногда оборачиваясь. Джудал не то спал, не то просто лежал с закрытыми глазами и совсем не обращал на неё внимания. Почему-то это было обидно — ему всё равно, а Когёку места себе не могла найти из-за сказанных слов.
«Не могу отпустить тебя, зная, как ты на него смотришь» — пронеслось в голове. Когёку почувствовала что лицо у неё горит и спрятала его в руках. Конечно именно в такой момент Джудалу потребовалось вспомнить о её существовании.
— В чём дело, старая ведьма? Так рада, что мы летим в Синдрию?
И обидное прозвище тоже вспомнил. Ну вот зачем он так? Когёку было обернулась, чтобы высказать ему всё, но поймав взгляд Джудала почему-то испугалась и отвернулась обратно, так ни слова и не сказав. Джудал злился и это было страшно. Это ещё не ярость, но из-за неосторожного слова могло ею стать — Джудала в ярости Когёку видела лишь однажды и тогда вокруг него была смерть. Стать причиной подобного ей не хотелось.
Что происходило остаток пути Когёку помнила как-то смазано — синие волны, голубое небо, красная полоска заката над горизонтом, бледная луна и яркие звёзды. Она смотрела куда угодно, лишь бы не на Джудала. Потом они прибыли — уже поздней ночью. Когёку успела заснуть, но почему-то мгновенно проснулась, стоило им приблизиться к Синдрии.
Там об их прибытии уже знали — Когёку было слишком стыдно смотреть на Синбада или Джудала, поэтому она смотрела в землю.
— Ну привет Синбад, — голос у Джудала был почти весёлым и Когёку сильнее сжала пальцы — ей всё ещё было страшно. — Мы к тебе в гости.
— Что тебе нужно, Джудал? — А вот голос Синбада выражал совсем не веселье. Ну конечно, Джудал очень редко приезжает в Синдрию просто так — как она об этом раньше не подумала?
— Мне — ничего, а вот эта дурочка очень хотела тебя увидеть.
Когёку поспешила поднять руки повыше, чтобы длинные рукава закрыли лицо — ей было слишком стыдно за себя и за Джудала. Его слова так и сочились ядом, заставляя её тело дрожать — и Когёку уже не понимала от страха это или от обиды. Когёку услышала шаги и всё-таки решилась посмотреть на происходящее. Свита Синбада расходилась — видимо тот подал знак, что всё в порядке и рядом оставался лишь Джафар. Джудал стоял перед ней и Когёку не могла видеть его лицо — от этого было тревожно, но уже не страшно. Кажется Джудал всё же успокоился за остаток их путешествия. Синбад смотрел на неё и, кажется, был даже рад — неужели её приезду?
Когёку вдруг почувствовала себя очень уставшей — из-за всех этих волнений и переживаний она слишком измоталась. Теперь, когда она успокоилась, очень захотелось просто поспать. Она не знала что она говорила и говорила ли вообще, не знала куда они шли, просто следовала за Синбадом и Джудалом, не помнила как и когда именно она оказалась в постели — всё было словно покрыто туманом. Кажется затем она всё же уснула, но и в этом была не уверена — потому что когда она открыла глаза в небе за окном были всё те же звёзды. В комнате, под тёплыми одеялами было душно и Когёку вышла на балкон прямо в прилипшей к телу от пота ночной сорочке. От ночной прохлады по телу прошла дрожь — удивительно приятная, совсем не такая, как днём, когда она дрожала от страха и обиды. Морской воздух вдыхался легко и Когёку стало совсем хорошо. Поэтому голоса, доносившиеся сверху она услышала не сразу.
— Неужели ты думаешь, что я ничего не понимаю в политике? — Когёку вздрогнула — голос Джудала она бы узнала из тысячи других. — Ты же её просто используешь!
Джудал снова был зол и весел — это Когёку поняла сразу. Но вот остальное понять совсем не удавалось. С кем он говорит? О чём? Почему он снова злится? И почему тогда в его голосе проглядывает веселье?
— Ты ошибаешься, я очень рад видеть принцессу у себя, — это был голос Синбада! — Хотя я не понимаю зачем ты приехал с ней.
Синбад был спокоен и кажется не обращал внимания на странности Джудала. А речь по-видимому шла о ней — тем непонятнее становились слова Джудала о политике. Синбад действительно мог использовать её, но не сделал этого. Только взял обещание, что она не будет использовать силу джина против Синдрии — такая малость, по сравнению с тем, чем она была готова пожертвовать.
Кажется Джудал что-то ответил, а Синбад снова что-то сказал, но Когёку не услышала что именно. Они говорили эти фразы слишком тихо — слов было не разобрать. Затем голоса снова усилились и Когёку услышала слова Джудала:
— Я её тебе не отдам.
Затем из комнаты сверху кто-то вышел — до Когёку донеслось как хлопнула дверь. Наверное это был Джудал, потому что разговор оборвался, а Синбад был спокоен и вряд ли стал бы хлопать дверями.
Когёку поспешила вернуться в комнату. Её платье нашлось в шкафу и она, стянув с себя сорочку постаралась одеться как можно быстрее. Из-за подслушанного разговора вернулось волнение и Когёку почувствовала, что нужно — очень нужно — поскорее найти Джудала. Руки дрожали, но каким-то образом ей удалось справиться с завязками и она вышла из комнаты. Где сейчас может быть Джудал она не знала поэтому в первую очередь постаралась найти того, у кого можно об этом спросить. Джафар сказал, какую комнату ему определили и Когёку поспешила туда. Остановилась она только у двери, пытаясь отдышаться и унять бешено колотящееся сердце. Только после этого она постучалась — вышло как-то тихо и робко, но её услышали.
— Входи.
Она открыла дверь и вошла: Джудал сидел в кресле и смотрел на неё. Только подойдя к креслу она поняла, что снова понятия не имеет что нужно сказать или сделать — она просто поддалась порыву, потому что почувствовала, что это нужно и не успела обдумать своё решение.
Джудал потянул её к себе за руку и Когёку оказалась сидящей на его коленях. Чувствуя, что лицо начинает гореть, она стала смотреть в окно на ночное небо — только бы Джудал не заметил как она смущена, он же её этим до конца жизни дразнить будет! Но Джудал, кажется и не думал смеяться — он провёл рукой по волосам — по голове, шее, спине. Его рука остановилась на пояснице, после чего обвила её талию и Джудал прижал её к себе.
— Глупая, даже волосы не заплела, — Когёку рукой проверила свою причёску и, не найдя привычной заколки, поняла, что он прав. Она так спешила, что совсем забыла про причёску. Наверное она выглядела ужасно — после сна волосы всегда путаются, а она даже не причесалась.
Больше никто ничего не сказал. Она сидела, откинув голову Джудалу на плечо и думала о чём-то отвлечённом, вроде того, что Коэн наверняка разозлится за их непредвиденный отъезд. Джудал тоже просто сидел, слегка обнимая её и, наверное, тоже думал о чём-то своём.
Очнулась Когёку только получив щелчок по носу.
— Ты там уснула что ли? Тогда тебе лучше переместиться в кровать, — в голосе Джудала была насмешка, но, как ни странно, совсем не обидная. Когёку почувствовала, что действительно очень хочет спать. Наверное тех часов, что она успела провести в кровати не хватало для полноценного отдыха. Она встала и тело отозвалось болью от долгого нахождения в одной позе. На кровать она практически упала прямо в платье. За Джудалом она продолжала наблюдать из-под полуприкрытых глаз: он встал, потянулся и прошёлся по комнате — наверное у него тоже затекли мышцы. В конце концов он лёг рядом с ней. После этого Когёку заснула.
Проснулась она, когда солнце уже было высоко, и обнаружила, что в комнате она совершенно одна.
Из-за того, что она спала в платье тело неприятно ломило — пришлось несколько раз потянуться, чтобы как-то размять мышцы. Затем она подошла к зеркалу на стене и ужаснулась — платье измялось, волосы совсем растрепались, а под глазами бледнели круги.
На прикроватном столике нашлись расчёска и заколка — наверное, их принёс Джудал. Закончив с волосами, она принялась разглаживать платье — времени на это ушло гораздо больше и привести ткань в подобающий вид так и не получилось, но выглядеть оно стало немного лучше. Что делать с синяками Когёку не знала и их пришлось оставить так.
Джудал за это время так и не появился.
Она отправилась искать его, боясь, что он снова ругается с Синбадом. Синбада она нашла, но Джудала с ним не было.
— Он покинул Синдрию рано утром.
Он оставил её здесь одну? Почему?
Когёку некоторое время металась из стороны в сторону по отданной ей комнате, но в конце концов не выдержала и вышла. Она ходила по дворцу, а затем по саду, перебрасывалась с кем-то парой фраз, а с кем-то вела продолжительный разговор, ни один из которых не запомнила. Она пыталась понять поведение Джудала — и не могла. Зачем он сделал всё это? Чего он от неё хотел?
Он сказал, что не хочет отпускать её и поцеловал. Он повёз её в Синдрию и сказал, что не отдаст. А затем оставил одну.
Поведение Джудала никогда не поддавалось логике, но сейчас в странности он превзошёл самого себя.
Синбада она в этот день больше не видела — у того появились срочные дела и ему было не до гостьи.
Вечером она вернулась к себе в комнату и легла спать, но сон не шёл. Когёку продолжала думать о Джудале. Утром она не могла сказать, спала ли вообще, потому что выспавшейся себя не чувствовала.
Но сонная пелена мгновенно пропала, стоило ей увидеть Джудала. Он ждал её за дверями комнаты — и видимо ждал долго.
— Надеюсь ты вчера отлично повеселилась, потому что сегодня мы должны вернуться. Твой брат явно не хочет, чтобы ты оставалась тут дольше.
Он летал к брату — поняла она. Когёку почувствовала облегчение: если Джудал успел оговорить с Коэном ей самой не придётся объясняться.
О том, что вчера весь день она не находила себе места, а вовсе не веселилась она сказать не решилась и только кивнула. Джудал оттолкнулся от стены и пошёл, что-то насвистывая. Когёку плелась за ним, не думая куда они идут — и так ясно, что из дворца. Она думала как сказать Джудалу о чём-то важном, что она решила вчера. Это было непросто и слова не находились даже когда они со всеми распрощались и покинули Синдрию.
— Ну и чего ты хмуришься? Хочешь вернуться? — заслышав в голосе Джудала знакомые злые нотки она спешно покачала головой. Возвращаться ей действительно не хотелось. Только сказать о том, на что не находилось слов.
Джудал много раз говорил ей об этом, но никогда — словами. Может ей тоже попытаться без них?
Когёку, пьянея от собственной храбрости обвила шею Джудала руками и, зажмурившись, поцеловала. А после мгновенно отпрянула, не зная, как теперь ей быть. Только отодвинуться ей не дали. Джудал, крепко держа её рукой за талию, заставил Когёку смотреть ему в глаза. Сейчас он напоминал довольного кота и Когёку несмело улыбнулась, отвечая на хищную улыбку. И сразу уткнулась ему лбом в плечо, пряча своё лицо — кажется настолько стыдно ей никогда не было.
Она цеплялась за его плечи, а он пальцами выводил узоры на её спине, и было хорошо-хорошо. Хотелось чтобы это не заканчивалось никогда. Поэтому когда ковёр опустился на землю она не смогла сдержать разочарованного вздоха. Её рывком подняли на ноги. Когёку смотрела на Джудала почти умоляюще — только бы он не бросал её — и тот рассмеялся.
— Ладно тебе, глупая, я приду вечером.
И он пришёл.

Наконец оно полностью закончено.

Часть 3

Когда Коэн злился — это было страшно. Злым брат бывал нечасто, но сейчас его гнев был вполне оправдан — ведь собственная сестра без его позволения улетела в почти враждебное государство. Выговор был справедливым.
Когёку смотрела прямо ему в глаза и больше всего на свете хотела убежать как можно дальше. Но она, вспоминая усвоенные с детства уроки придворных манер, держала спину прямо и взгляда не отводила. Куда больших усилий стоило не теребить рукава платья и не кусать губы — это слишком заметные жесты, но у Когёку получалось. Получалось даже сохранять безразличный и слегка презрительный вид — нечего придворным шептунам знать, что у неё на душе.
Коэн бывал жестоким не только на войне, но и в обычной жизни. Когёку это знала и раньше, но, пожалуй, начала осознавать только сейчас, стоя в огромном зале под сотней внимательных взглядов и слушая выговор от брата. Коэн хотел её наказать, наверное, потому и собрал двор. Когёку предпочла бы аудиенцию наедине — от злых взглядов, направленных в спину становилось тошно. Но если так хотел брат, она вынесет эту пытку.
— Завтра ты отправишься в армию в подчинение Хакуэй.
Вот значит как. Когда она была в Синдрии впервые, и туда ни с того ни с сего явился Джудал, было озвучено, что она может стать генералом. Значит больше не могла.
Когёку склонила голову:
— Как прикажешь, брат.
Это была непозволительная вольность — сейчас она говорила не с братом, а с принцем, но если бы она не выразила свои чувства хоть таким способом, она, вероятно, сошла бы с ума от захлестнувших её эмоций. Как же тяжело держать себя в руках!
Коэн сделал вид, что ничего не заметил, поэтому слепыми и глухими притворились и остальные собравшиеся в зале, и Когёку мысленно порадовалась — за свою детскую выходку было немного стыдно. Коэн дал знак, что всё закончено и Когёку изящно поклонилась ему, сохраняя всё тот же равнодушный вид — пока она не дошла до своих комнат, ей нельзя демонстрировать свои истинные чувства. А если эти люди хотят на неё посмотреть, что ж, пусть смотрят — её унижения они не дождутся.
Она вышла из зала с прямой спиной и гордым видом. Уже в коридоре к ней присоединился Ка Кобун, дожидавшийся конца её приговора. Он шёл у неё за спиной и не произносил ни слова, но Когёку не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в том, что это он. Она и не оборачивалась. Было такое чувство, что если она сейчас сделает хоть одно лишнее движение, то больше не сможет сдерживаться и разревётся, как маленькая девочка.
Она хлопнула дверью у него перед носом — возможно, он расстроится и обидится, но сейчас Когёку было не до того. Стоило ей услышать хлопок, как тут же слетела маска равнодушия и из глаз хлынули слёзы.
Зачем он с ней так? Когёку и без ссылки бы усвоила урок — так зачем же брат обошёлся с ней так жестоко? Завтра утром она уедет, даже не попрощавшись с Джудалом и всё закончится, так толком и не начавшись.
Интересно, знал ли о том, что случилось Джудал? Наверное, знал — он всегда всё знает. Но ни слова не сказал, а, впрочем, Когёку и не спрашивала. Он пришёл поздним вечером и ушёл ранним утром — этого было так мало, что совершенно не хотелось тратить время на глупое беспокойство.
Как же всё неправильно! Так быть не должно! Она хочет остаться здесь. Зачем ей ехать на другой конец света — ведь Хакуэй и так прекрасно справляется. А Когёку только мешаться будет.
Как же сделать так, чтобы Коэн изменил своё решение? Она могла бы пойти к нему и попросить прямо — в такое время брат всегда работал у себя в кабинете. Но разве смогла бы она подобрать слова в таком состоянии?
Когёку вытерла мокрое от слёз лицо и подошла к зеркалу. Раскрасневшееся лицо, блестящие глаза, припухшие губы — нет, в таком виде к Коэну идти не стоило. Даже если бы ей удалось скрыть волнение и другие чувства, то это не скроешь ничем.
Она умылась холодной водой, переоделась в другое платье и заплела заново волосы. В редкие секунды, задумываясь над своими действиями, она сама не могла понять, делает она это чтобы привести себя в порядок или же чтобы оттянуть время разговора. Но тянуть дальше было некуда — если она сейчас не пойдёт, то завтра придётся уезжать, а этого не хотелось категорически.
Она вышла из комнаты и пошла к Коэну. Подождала у дверей, пока о ней объявят и брат разрешит ей войти и наконец, встала напротив Коэна, чувствуя, как под его внимательным взглядом у неё в груди замирало сердце.
Со страхом Когёку умела справляться — по крайней мере, внешне этот страх не был заметен. Она начала, не давая себе времени обдумать слова или изменить решение:
— Я не хочу уезжать.
Вот так сразу, словно бросаясь в омут с головой. Коэн посмотрел на неё с нечитаемым выражением лица, а Когёку, вопреки собственным ожиданиям взгляда не отвела. Странная решимость пьянила и развязывала язык.
— Пожалуйста, позволь мне остаться. Я не могу уехать.
Она только-только почувствовала себя счастливой. Если она сейчас уедет — всё закончится. Всё снова станет, как было — горько и неправильно.
— Ты и вправду изменилась, — задумчиво сказал Коэн. Когёку растерялась — что он имел в виду? Она такая же, как обычно.
Коэн заметил её замешательство и пояснил тем голосом, которым в детстве объяснял почему светит солнце.
— Когда мы с Джудалом разговаривали, он говорил, что ты изменилась, и больше не будешь слепо следовать тому, что тебе скажут. Кажется, он аргументировал это тем, что на тебя уже не так сильно действовало очарование Синбада, — Когёку вспыхнула. Джудал говорил об этом с Коэном — может ли что-то быть хуже этого? И как вообще могли быть связаны эти вещи?
— Теперь, когда ты пришла ко мне, я вижу, что он не ошибся.
Когёку подождала, но Коэн молчал, не собираясь продолжать. Тогда заговорила она:
— Так я могу остаться здесь?
У неё больше не было сил, чтобы контролировать свои эмоции — наверное, поэтому в её голосе и прозвучала такая безумная надежда. Пусть он изменит своё решение, пусть только изменит.
— Можешь, — кивнул брат. Когёку почувствовала себя так, словно с её плеч упала гора — стало легко и весело. — На этот раз. Но постарайся сделать так, чтобы ничего подобного больше не случалось.
Когёку торопливо поклонилась и убежала, не дождавшись, пока брат её отпустит. От мысли, что он мог бы передумать, становилось немного страшно, за что Когёку мысленно себя отругала. Если Коэн принял решение, он его не изменит.
Решение пойти после всего пережитого к Джудалу было странным, необдуманным и, как ни странно, вполне закономерным. Как и все её поступки последних дней, связанные с Джудалом.
Дверь в его комнаты раскрылась, словно её уже ждали, поэтому Когёку ничуть не удивилась, последовавшим за этим словам:
— Ну наконец-то. Я уже думал, ты заставишь меня ждать тебя до утра, старая ведьма.
Когёку прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Наверное, так и стоило поступить... хотя вряд ли Джудал стал бы ждать до утра.
— Это было бы справедливо, — ответила она. — Ты заставил меня сегодня пройти через ад. Это было жестоко.
Она старалась, чтобы в голосе звучала обида, но почему-то не получилось. Она столько сегодня пережила, что сейчас хотелось просто радоваться, что всё закончилось хорошо и больше ничего.
Джудал на её слова лишь отмахнулся.
— Не преувеличивай. Я просто уладил дело самым быстрым способом.
— Лжец. Ты хотел посмотреть, как я буду страдать.
Джудал усмехнулся, ничего не ответив. Поэтому Когёку добавила:
— Если ты мне не ответишь, то я решу, что так и есть и уйду.
Джудал рассмеялся.
— А это был вопрос? Что же, я сделал это, чтобы показать Коэну, что ты моя, — он усмехнулся, прищурившись. — Такой ответ тебя устраивает?
Когёку смогла выдержать эти слова довольно спокойно. Не то сыграло свою роль желание показать твёрдость характера Джудалу, не то то, что она ожидала чего-то в этом роде.
— Но я вовсе не твоя. Я принадлежу только себе.
Он вдруг оказался близко-близко. Когёку удивлённо раскрыла глаза, столкнувшись взглядом с его красными глазами и перестав видеть что-то, кроме них.
— Неужели? — Она почувствовала его горячее дыхание на своей коже. И больше не смогла выглядеть хладнокровной — наверняка у неё сейчас щёки пылали огнём.
— Да, — постаралась ответить как можно твёрже Когёку. Она могла совершать поступки во благо страны и семьи, но поступки эти принадлежат только ей.
— Но выбрала ты меня.
Какой же Джудал собственник! Ещё бы клеймо поставил.
Но на этот раз он прав. После той мучительной ночи в Синдрии, полной раздумий, она действительно выбрала его. Отрицать это было невозможно, поэтому она снова согласилась.
Он провёл пальцами по её щеке и Когёку, мысленно сдаваясь и проклиная Джудала, потянулась за поцелуем. С этим провокатором просто невозможно!
Она губами почувствовала, как он снова усмехнулся и тут же вовлёк её в более глубокий поцелуй.
Потом она долго пыталась отдышаться и не сразу заметила, что держит пальцы сжатыми в кулаки у него на плечах.
— Я тебя ненавижу, — пытаясь спрятать глаза, произнесла она, стыдясь за свою несдержанность.
— Неправда, — он аккуратно подцепил её подбородок и заставил снова смотреть ему в глаза. Ну что за невозможный человек! Она и так уже...
— Ты абсолютно невозможен, — слегка возмущенно сказала она, наконец, расцепляя пальцы. Но с плеч Джудала их так и не убрала.
— Ещё скажи, что тебе не нравится.
Когёку была вынуждена признать, что он прав — ей нравилось.
Он потянул её к окну, и Когёку ничуть не удивилась, когда увидела, что там парит ковёр. Только внимательно посмотрела на Джудала — что он на этот раз задумал?
— Не волнуйся, в Синдрию я тебя больше не повезу. Просто прогуляемся.
Он спрыгнул, а после протянул ей руку. Она вздохнула и пошла за ним.
— Если ты вздумаешь снова сотворить что-то подобное, то я сама пойду просить брата, чтобы он отправил меня к Хакуэй.
Она села и откинула голову на плечо Джудалу. В небе горели яркие звёзды.

запись создана: 29.12.2013 в 09:08

@темы: Конкурс, Magi, Фанфики

---

Название: Письма
Автор:  Deidy
Размер: миди
Пейринг/Персонажи: Рокэ Алва/fem!Ричард Окделл
Жанр: гет, флафф, романтика, AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Рика приезжает в Олларию, чтобы стать фрейлиной.
Примечание: Написано на Кэртианские бусы. Может быть несоответствие к канонными датами.

1.

Осень в Олларии оказалась мрачной. На дорогах были лужи и грязь, а низкие тучи грозили вот-вот пролиться дождём.
Рика порадовалась, что едет в карете — иначе она наверняка промокла бы до последней нитки. Хотя сам факт того, что она сейчас ехала по столице, вызывал довольно противоречивые чувства: с одной стороны, она была очень рада оказаться при дворе Её Величества и, что радовало даже больше, она наконец-то вырвалась из Надора. Но это так же означало, что она останется совсем одна среди врагов, и единственной поддержкой при дворе будут только кузен и королева. Конечно, Наль сделает всё, чтобы защитить её — он обещал, но ему самому нелегко приходится. Это, конечно, неудивительно — после того, как щит Окделлов был разбит, ему пришлось стать герцогом и взять в свои руки весь Надор — а это было ужасно непросто. А уж после того, как погиб Эйвон...
Рика нащупала под корсажем письмо — патент фрейлины. Она всю дорогу боялась, что потеряет его, и старалась держать как можно ближе к себе. В детстве она мечтала когда-нибудь стать фрейлиной и верно служить королеве, а потом узнала от матери, как на самом деле тяжко приходится Её Величеству — насильно отданной нелюбимому мужу, вечно вынужденной бороться с интригами кардинала, среди людей, готовых при удобном случае немедленно вонзить нож в спину. Поэтому, когда Рике пришло приглашение ко двору, первым, что она испытала, был дикий ужас. За это Рика три дня сидела в домашней церкви и замаливала свои грехи — конечно, ведь ей ни в коем случае нельзя так себя вести. Окделлы должны быть тверды и незыблемы — даже если их герб разбит.
Экипаж, наконец, остановился, и дверца приоткрылась. Один из солдат, охранявших её в дороге, подал ей руку, и Рика вышла, сразу начав оглядываться. Особняк Наля выглядел тёплым и уютным даже снаружи, и Рика улыбнулась — ну а каким ещё может быть дом у доброго кузена. Сам Наль не заставил себя ждать, появившись на пороге дома спустя пару секунд: он замер, а потом поспешил к ней и заключил в объятия. Рика с радостью обняла его в ответ — она была искренне рада видеть кузена, с которым они так давно не встречались. А ведь Наль был единственным, кто продолжал вспоминать о них после смерти отца. Остальные просто забыли, что когда-то были знакомы с Окделлами.
Наль провёл её в дом. Внутри оказалось даже лучше, чем снаружи. Среди такой красоты в своём простом, сером, поеденном молью платье она наверняка выглядела ужасно.
На лестнице, ведущей на второй этаж, их встретила женщина — с прямой спиной и каменным выражением лица, возвышаясь на последней ступеньке, она походила на какую-то статую. Рике она не понравилась.
— Рикардина, герцогиня Окделл, — представил её женщине Наль, и Рика заметила, как та едва заметно поморщилась. — А это Глория, виконтесса Крон. Она будет твоей дуэньей.
Виконтесса скорчила гримасу, которая, должно быть, означала улыбку и присела в реверансе. Рика была вынуждена сделать тоже самое.
Где только Наль откопал её? Неужели нельзя было найти кого-нибудь приятней? Где вообще этот Крон находится — Эпинэ? Или Придда?
Создатель, неужели ей действительно надо будет жить с этой мармалюкой?
В комнату, дверь которой Наль распахнул перед ней, Рика влетела так быстро, что едва не запнулась о порог.
— Мне не нужна дуэнья! — заявила она, стоило дверям закрыться. Кузен стушевался и, кажется, пробормотал что-то о приличиях. — Почему она?
— Виконтессу Крон посоветовал эр Август.
Август? Должно быть, Август Щтанцлер о котором Наль раньше говорил в письмах. «Старый друг эра Эгмонта». Который, как и все другие, забыл об этой дружбе, когда отец погиб. И вдруг вспомнил, стоило Рике получить патент? Да разве бывают такие совпадения?
— Он очень хочет с тобой встретиться, — продолжал бормотать Наль. — Но за ним постоянно следит кардинал, так что он не может сделать это открыто. Пожалуйста, давай я тебя ему представлю.
Знакомиться с «эром Августом» Рике не хотелось категорически. Но разве могла она отказать кузену, который столько для неё сделал?

2.

Они направились в какую-то таверну и заказали бутылку алатского — конечно же, для виду, ведь пьянство — смертный грех. Их провели в отдельную комнату, в которой было две двери — в одну вошли они с Налем, за другой оказалась лестница, ведущая в одну из комнат на втором этаже — и туда Рика двинулась уже одна.
В комнате был всего лишь один человек — должно быть он и был «эром Августом».
— Девочка моя, как я рад тебя видеть!
Рика с трудом проглотила слова о том, что обращаться подобным образом к человеку, которого видишь впервые, как минимум, неприлично. Она поговорит с этим человеком и не скажет ни единого плохого слова! Ведь этот человек нравится Налю и помогает ему — что кузен подумает о ней, если из-за её резких слов испортятся отношения между ними?
— Вы эр Август? Я очень рада познакомиться с вами. Наль столько рассказывал о вас, — она сделала реверанс, стараясь выглядеть настолько учтиво, насколько это вообще возможно. Лгать она не умела — ей всегда говорили, что у неё все мысли на лице написаны. Но ради Наля она постарается.
— Я так хотел хоть раз помочь чем-нибудь вашей семье, но доверие ко мне очень шатко, а кардинал любое письмо мог расценить как государственную измену. Ведь у него столько власти — даже король в его руках всего лишь пешка.
Рика сжала руки в кулак, смяв в них подол платья. Как смеет этот человек говорить такие вещи? Когда Наль стал герцогом, доверие к нему было даже не шатким — его вообще не было. Но он всегда присылал письма, даже если боялся, что за них он окажется в Багерлее. И, когда мог, присылал даже деньги — а ведь ему самому был нужен каждый тал, чтобы как-то поднять Надор. Как может этот Штанцлер лгать так открыто?
А он всё говорил и говорил. О тиране кардинале, о проклятом Первом Маршале, о несчастной королеве и никчёмном короле. Рика слушала, не слыша. Ей хотелось уйти — уйти как можно быстрее. Зачем Наль послал её к этому человеку?
— Если бы я только знал, что за игру затеял Алва. И зачем он выписал для тебя этот патент... — как бы Рика старалась не слышать, за «патент» слух всё же зацепился.
— Что?
— Я могу понять твоё ошеломление, девочка моя. Признаться, я и сам был поражён не меньше, когда узнал об этом. Ведь на Совете, когда речь зашла о том, чтобы тебе было позволено навестить герцога Ларака, кардинал сказал, что не желает никогда видеть Окделлов в столице. И буквально на следующий день я узнал, что Алва выписал для тебя патент фрейлины. Пожалуй, он единственный, кто мог сделать это, не боясь мести кардинала, но его мотивы остаются мне непонятны. Скорее всего, он хотел насолить Дораку, но, возможно, решил что-то предпринять, и для этого ему понадобилась ты. Умоляю, будь осторожна! Что со мною станет, если я не смогу уберечь дочь погибшего друга!
Значит, патент выписал не Наль, а Алва? Проклятый Ворон, убивший её отца? Но зачем?
Это настолько поражало, что не слушать речи кансильера дальше стало совсем просто — размышления заглушали неприятные слова.
Она не заметила, как оказалось, что она уже спускается по лестнице. Наль подскочил и снова начал что-то бормотать — Рика не слышала, что именно. Это не было важным. Важным было понять для чего она здесь — и понять это надо было как можно быстрее.

3.

В багряно-чёрном бархате, с украшениями, умело уложенной причёской и лёгким макияжем Рика изменилась настолько, что едва узнала себя в зеркале. Наль позаботился даже о наряде — и платье сидело, словно специально для неё сшитое, хотя мерки никто не снимал. От радости она бросилась кузену на шею — таких роскошных нарядов у неё не было никогда.
В тот же день она отправилась во дворец, и это было так прекрасно, что не могло быть испорчено даже каменным лицом Глории. Тем более рядом сидел Наль и непринуждённо рассказывал о знакомых людях, которых, может быть встретит и она. Жаль, что он лишь проводит её до апартаментов королевы — расставаться с добрым кузеном не хотелось, а жить с сегодняшнего дня она будет совсем в другом доме, и встречаться они будут лишь во дворце — или приходя друг к другу в гости. Но это правильно — у Наля много дел, и не стоило прибавлять ему забот.
Когда Рика увидела дворец, то поняла, что дом Наля по сравнению с ним — бедный домишко, а при воспоминании о Надоре стало и вовсе стыдно. Как мог один из величайших замков превратиться в такое убожество?
Поняв, что разглядывая всё вокруг, она выглядит глупо, Рика постаралась смотреть только перед собой. Так она предстала перед королевой.
Её Величество тепло поприветствовала новую фрейлину и позволила усесться на пуф возле её ног. Рика трепетала — она столько слышала о королеве и о том, как она прекрасна, но реальность превзошла любые ожидания.
Какая-то молоденькая незнакомка читала Книгу Ожидания звонким голосом, и, несмотря на то, что книга была еретической, Рика с удовольствием слушала приятный голос.
И всё было прекрасно, пока в залу не вбежала толстая женщина и не сказала:
— Первый Маршал к Её Величеству.
Атмосфера изменилась мгновенно. Фрейлины начали улыбаться чуть шире и смеяться чуть чаще, королева выпрямилась и начала теребить чётки, а сама Рика понятия не имела, что ей делать и как реагировать.
Рокэ Алва зашёл сразу после того, как о нём сообщил, и поцеловал королеве руку.
Ворона называли первым красавцем, и Рика сейчас понимала, почему.
— Вы хотели нас видеть? — голос королевы звучал удивительно твёрдо, несмотря на то, что руки нервно перебирали бусины чёток.
— Хотел узнать, нет ли у вас особых пожеланий относительно подарка. А то вдруг я не оправдаю ваших ожиданий, — Алва откровенно насмехался и руки королевы дёрнули чётки чуть сильнее.
— Мы будем рады любому подарку из ваших рук.
А ведь ближайший значимый праздник — день рождения королевы, и он лишь через несколько месяцев. Зачем спрашивать о подарке сейчас, когда впереди ещё столько времени?
— Тогда больше не смею прерывать ваши благочестивые порывы, — Алва кивнул на Книгу Ожидания и развернулся. Рика вздохнула с облегчением, но, видимо, рано.
— Постойте. Мы не представили вам новую фрейлину, — сердце Рики замерло, стоило ей понять, что речь идёт о ней. Королева благосклонно улыбнулась и положила руку на плечо девушке, незаметно шепнув ей, чтобы одна поднялась.
— Рикардина, герцогиня Окделл, — промолвила Её Величество. Рика промолчала — произнести пару фраз о том, что она рада приветствовать Первого Маршала, дочь опального мятежника не смогла, хотя это и было бы простой вежливостью. Вот ещё, сказать, что она рада видеть убийцу отца!
Ворон скользнул по ней взглядом, не выражающим ничего, кроме скуки, и поцеловал протянутую руку. К своему стыду, Рика не смогла скрыть дрожь.
Алва не сказал больше ни слова, покинув комнаты так же быстро, как пришёл в них.

4.

Чтобы привыкнуть к новой жизни времени потребовалось немного. Фрейлины делились на тех, кто скрыто презирал её и на тех, кто её поддерживал. Королева ей благоволила. Новый дом был большим и красивым, а слуги расторопными. Наль навещал не меньше двух раз в неделю, и даже с Глорией удалось соорудить подобие сотрудничества. Она даже оказалась неплохим человеком — просто смерть мужа повлияла на неё слишком сильно.
С Августом Штанцлером она почти не встречалась и Рокэ Алву видела лишь изредка.
В общем, жизнь была прекрасна целых полгода. Пока не пришло письмо от матушки.

«...Я очень недовольна тем, что вы забыли свою семью, которая столько времени заботилась о вас... В столице очень много вещей, развращающих умы молодых девиц... До меня дошли слухи... Я очень вами разочарована...».

Рика не понимала, что происходило — она исправно посылала в Надор письма каждый месяц и отвечала на письма матери и сестёр. А теперь её обвиняли в том, что она совсем не писала. Да ещё и несуществующие слухи о несуществующих встречах с какими-то придворными и военными. Да таких слухов даже во дворце нет — а уж там поговорить любят! Так откуда матушка взяла весь этот бред?
С этими вопросами она пошла к кузену и тот, смущаясь, признался, что ему такие письма приходят уже четыре месяца, хотя он старался убедить эреа Мирабеллу в том, что это всё неправда. Только матушка никогда не слушала никого, кроме себя.
О том, куда пропадают её письма, он ничего не знал, о том, откуда взялись несуществующие слухи тоже.
Неужели письма перехватывают? Ведь не могли же они все потеряться.
И кто-то сообщает матушке о том, что якобы происходит с Рикой в Олларии.
Но кому это всё нужно? И зачем?
Рика не знала ответов на эти вопросы, но очень хотела узнать.
Вечером она снова встретилась со Штанцлером. Он узнал от Наля о странных письмах и обещал, обещал, обещал. О том, что убедит матушку в том, что это неправда, что узнает, куда исчезают письма, что найдёт тех, кто хочет опорочить её имя, что позаботится, чтобы никто больше об этом не узнал.
Рика не верила ни единому его слову, но согласно кивала. Если поможет — хорошо, если нет — она сама как-нибудь справится.
— Приходи ко мне почаще, ты меня совсем не навещаешь.
Вот ещё! Не хватало только самостоятельно идти к этому...
— Как я могу? Вы старый больной человек, я не могу тревожить вас своими визитами.
— Что ты, девочка моя, я всегда рад тебя видеть.
Она распрощалась с этим неприятным человеком и поспешила в дом. Лучше провести этот вечер в кресле у камина — и обдумать всё, что сегодня произошло.

5.

День рождение королевы было событием даже более значимым, чем представление наследника. По крайней мере, торжество было куда более пышным. Только Рике было не до этого.
Вчера вечером ей пришло письмо от владельца дома — письмо было длинным, на трёх листах, но его содержание сводилось к одной простой вещи: либо она выкупает дом, либо пусть ищет новый. Ни у неё, ни у Наля не было необходимой для выкупа суммы — они и сняли-то особняк потому, что купить не представлялось возможным. И, как назло, в городе не находилось ни одного подходящего для съёма дома.
Конечно, она могла переехать к кузену, но так хотелось иметь своё собственное жилье, где она могла быть не гостьей, а хозяйкой. Да и не хотелось своим пребыванием в доме доставлять Налю какие-то неудобства. Ему же и так непросто. Нет, он, конечно, не откажет — добрый кузен просто не смог бы оставить Рику на улице, но ей самой будет очень стыдно, что она доставила ему столько проблем.
От своих мыслей Рика отвлеклась только когда королева вышла из будуара. Она была ещё прекрасней, чем всегда, а алый камень на шее приковывал взгляд. Странно, раньше Рика никогда не видела этого украшения. И камень странный — не рубин, и светится так ярко.
Кто-то ахнул:
— Алая ройя! Откуда, Ваше Величество?
Рика вместе со всеми смотрела на украшение, как на чудо. Камень, стоящий так дорого и являющийся такой редкостью, что за него не жалко отдать всё, что только есть. Рика видела этот камень впервые и теперь понимала, почему его так ценят.
Королева провела по камню кончиками пальцев и улыбнулась:
— Подарок Первого Маршала.
Фрейлины принялись восторгаться и нахваливать подарок пуще прежнего.
Рика улыбалась — камень шёл королеве и заставлял её сиять ещё сильнее, чем раньше. Из головы моментально ушли все плохие мысли.
Они пошли в зал, где проходило торжество. Рика вновь почти не отходила от королевы — только протанцевала два танца. Один с Налем и ещё один с каким-то теньентом. Кузен был немного неуклюж, но с ним было весело, имени теньента она не запомнила и потеряла того из виду сразу после того, как танец закончился.
На празднике было хорошо, поэтому, когда всё закончилось, стало очень грустно и мысли сразу вернулись к проблеме с домом. Покидать его не хотелось, но и денег, чтобы остаться в нём, достать было неоткуда.
Когда она приехала домой, оказалось, что ей пришло новое письмо от домовладельца. Стало страшно — неужели прямо сейчас велит убираться из дома?
Она вскрыла письмо дрожащими руками и, прочитав, не смогла удержаться на ногах, рухнув в кресло.

«Я искренне благодарю герцога Алву за покупку дома. Считаю нужным сообщить, что получил всю требуемую для того сумму. Все нужные документы приложены к письму. Герцогиня Окделл может оставаться в доме, сколько пожелает».

6.

Что делать Рика не знала. В такой ситуации она была впервые. Сперва она хотела посоветоваться с Налем, но быстро отмела эту идею — кузен будет только бормотать что-то невнятное о том, что так нельзя.
Наверное, надо было или поблагодарить Алву или уже собирать вещи — ведь дом уже не её. Хотя бывший владелец сказал, что она может оставаться сколько пожелает. И как она должна это понимать?
Сначала она хотела пойти прямо к Алве и спросить напрямую, но потом решила, что это глупая идея. К тому же Глория в кои-то веки отпросилась уйти, а значит, ей бы пришлось идти в дом Ворона одной, а это было бы уже неприлично. До матушки итак доносятся неясные лживые слухи, не хватало ещё, чтобы эти слухи и вправду появились — а визит в дом Алвы незамеченным пройдёт вряд ли.
Ничего лучше, чем написать ему письмо Рика придумать не смогла — пусть лучше говорят о безнадёжной влюблённости, чем об утраченной невинности. Поэтому она нашла в себе силы подняться и сесть за стол. Писать было сложно, потому что Рика понятия не имела что именно должно содержать письмо. Слова не желали складываться в нормальные предложения, и Рике пришлось несколько раз всё переписывать. Но, в конце концов, вышло неплохо — как считала Рика.

«Герцог Алва,

Простите меня за глупые вопросы, но не узнать я не могу. Пожалуйста, разъясните мне ситуацию с домом на Каменной улице, в котором я на данный момент проживаю. Сегодня мне пришло письмо от владельца дома — видимо уже бывшего, он сообщил, что дом выкуплен Вами, но при этом я могу в нём остаться. Мне эта ситуация неясна. Объясните, могу ли я остаться или нет. И, если всё же не могу, скажите, к какому числу я должна освободить дом.

Рикардина Окделл,
Написано в 9 день месяца Весенних Скал, 398 года Круга Скал, в Олларии».

Она посыпала чернила песком, стряхнула его и запечатала письмо фамильным перстнем, доставшимся ей от отца. Потянулась к шнуру — слуга явился почти сразу.
Она отдала указание доставить письмо Алве и попросила приготовить ей травяной настойки — ей требовало успокоиться. Слуга поклонился, схватил письмо и убежал. Через некоторое время ей принесли чашку с настойкой.
Не зная, ответит ли ей Первый Маршал сегодня или отложит на потом она решила подождать — да и время ещё слишком раннее для сна, даже не смотря на то, что так хочется лечь в постель и больше ни о чём не думать.
Но ждала она не зря — через час вернулся слуга и принёс ей ответ от Ворона.

«Эрэа,

Не вижу причин для извинений, тем более, что Ваши вопросы вполне закономерны.
Сегодня я услышал о Вашей ситуации и, пребывая в праздничном настроении — ведь сегодня праздник, решил, что могу Вам помочь. Благо денег у меня достаточно, чтобы скупить хоть все дома в Олларии. Вы вольны оставаться в этом доме до тех пор, пока он Вам не надоест — мне он не нужен. Всего хорошего.

Рокэ, герцог Алва,
Написано в 9 день Месяца Весенних Скал, 398 Круга Скал, в Олларии».

Теперь она со спокойной душой могла отправиться спать.
Наверное, узнай об этом матушка, она сказала бы немедленно собирать вещи и убираться из этого дома, потому что Люди Чести не могут жить на подачки мерзавцев. Но в данный момент Рике было всё равно — за полгода ей полюбился этот дом, и она не хотела уходить из него. И если для этого нужно поблагодарить Алву, она так и сделает. Прямо завтра и напишет ответ.
Так у них завязалась переписка.

7.

Рокэ Алва был мерзавцем, подлецом, негодяем, предателем и потомком предателя, убийцей Эгмонта Окделла — и это только малая часть из тех «лестных» слов, что ей твердили все эти года.
Тем не менее, стоило Рике получить от него письмо, и она мгновенно забывала об этом. Как получилось, что она стала переписываться с Алвой, Рика до сих пор понимала лишь смутно — просто она послала ему короткие строчки благодарности, он ей что-то ответил... и Рика снова ему написала. Наверняка большинство её знакомых — и в первую очередь семья, сказали бы, что это страшная ошибка. Рика считала, что это лучшая из совершённых ею ошибок.
Писали они друг другу по возможности часто, хотя иногда случались перерывы в два-три дня — изредка в неделю. Всё-таки у Первого Маршала и без писем было много дел, да и фрейлина не всегда была свободна.
Ей даже не хотелось знать, действительно ли ему интересно переписываться с Рикой или он делает это из вежливости — она была уверена, что если ему надоест отвечать на письма, то он просто перестанет это делать.
Она писала обо всём, что приходило в голову, и что считала достойным внимания. Он отвечал ей тем же. Правда в своей собственной манере, когда не ясно, то ли он издевается, то ли пишет серьёзно.
Сейчас письма не было третий день подряд, и теперь Рика понимала почему.
Королева, вернувшись с Совета Меча объявила фрейлинам, что будет война и Первый Маршал отправится в Варасту в качестве Проэмперадора.
Рика сжала и разжала пальцы. Королева уверенно говорила о том, что Рокэ Алва непременно справится с этой задачей, а Рика вспоминала слова Наля о том, что в Варасте всё безнадёжно. И кому верить — королеве или кузену? Или Рокэ Алве, который однажды уже совершил невозможное, перейдя болота Ренквахи?
Наль говорил, что нужно, чтобы Талиг проиграл сражение в Варасте — и тогда обязательно появится шанс. Шанс на что? На новую войну? Такую же на которой погиб отец? Зачем всё это нужно?
Рика не понимала и не хотела понимать.
Поэтому приехав домой, она написала новое письмо — со своими тревогами и с пожеланием удачи.

«...Наль говорит, что я не понимаю потому, что я девушка и потому, что слишком много потеряла. Меня его слова разозлили — так и есть, но неужели из-за этого я не могу говорить, что война — это плохо? Он хочет, чтобы я сходила к Штанцлеру, потому что он лучше умеет объяснять. Не хочу идти — не люблю слушать речи этого человека. Он говорит хорошие слова, но большинство из них — ложь.
Странно, что об этом пишу я. Ведь из меня воспитывали поборницу дела Чести, достойную наследницу отца. Странно, что я пишу об этом Вам.
Хочу пожелать Вам удачи в предстоящей кампании...»

Интересно, прервётся ли теперь их переписка — война обещает быть долгой. Без писем станет тускло — конечно, королева никуда не денется, но Наль на пару с Штанцлером станут вещать о том, что войну нужно проиграть. Пожалуй, нужно сегодня же сказать кузену, что если он ещё раз скажет о поражении, она прекратит с ним общаться. Возможно, подействует. А с «эром Августом» она просто постарается не встречаться — конечно не хотелось обижать Наля, но этот человек становился с каждой встречей всё невыносимее.
Она до сих пор помнила, как отчего-то у них зашёл разговор об Алве — и почему-то перешёл на Джастина Придда. Она потом написала Алве — кажется, то письмо начиналось словами «Возможно, я лезу не в своё дело и я пойму, если Вы мне не ответите, но меня учили, что если что-то непонятно, то нужно спрашивать, поэтому я спрошу у Вас» — и изложила рассказанные ей события. Алва, как ни странно, ответил — и написал свою версию. Почему-то Алве она поверила больше.
Интересно стоит ли ждать ответа на нынешнее письмо или на прошлое, которое ушло словно бы в пустоту. Возможно, и стоит, но вряд ли сегодня. Поэтому Рика отправилась спать.

8.

«Прошу прощения, что не отвечаю на Ваши письма, но можете быть уверены, что я прочёл оба. К сожалению, в данный момент у меня совсем нет времени на что-либо, не касающееся войны и я надеюсь, что Вы поймёте. Мы уйдём в Варасту через пару дней, но если Вас устроит получать ответы на письма значительно позже, чем когда я находился в Олларии, то приносите письма мне в дом — мой домоправитель переправит их мне.

Рокэ, герцог Алва,
Написано в 20 день Месяца Весенних Скал, 398 года Круга Скал, в Олларии».

Письмо было неожиданным и, хоть и было коротким, очень приятным. Они могли продолжить переписку — это радовало даже сильнее того факта, что ей вообще написали. Ну и пусть письма будут идти долго — да хоть месяц — зато она не умрёт здесь с тоски.
Рика хотела прямо сейчас схватить перо и написать что-нибудь в ответ, но вспомнила, что у Алвы и так очень много дел — не стоило его сейчас отвлекать письмами. Поэтому перо вернулось на место, а сама Рика пошла к Налю.
Кузен встретил её очень тепло, даже не вспомнив, что они в прошлый раз едва не поссорились.
Потом Наль вдруг погрустнел, что не укрылось от Рики. На вопрос что случилось, Наль замялся и кое-как выдавил:
— Эрэа Мирабелла прислала письмо, — Рика сразу поняла, в чём дело. — Она... видимо наши письма до неё так и не дошли.
Он открыл ящик стола и вытащил письмо. Немного подумал, решаясь, и всё-таки отдал его Рике.
Содержание письма очень напоминало то, что она получила раньше, только теперь к этому ещё прибавилось обвинение в принятии подачек и в дружелюбии к Алве, которое со временем может перейти в большее и наверняка плохо закончится.
— Рика? Что с тобой? Ты побледнела.
Наль завертелся вокруг, помахал на неё рукой, сунул в руки стакан воды, который Рика выпила залпом.
— Я знал, что ненужно давать тебе это письмо, — грустно пробормотал кузен. Рика отмахнулась, пытаясь прийти в себя.
Откуда матушка могла узнать? Кто мог сказать?
Сама она никому не говорила о переписке с Алвой — даже Наль об этом не знал. Мог ли сказать Алва? Нет, это не он — в этом Рика была уверена. Она хорошо помнила историю с Джастином Приддом — и он, наверняка, тоже.
Неужели кто-то из слуг сообщает кому-то о письмах? Простолюдинам всё равно кому служить и насколько грязную работу нужно выполнять — лишь бы заплатили. Но кто платит? Кому понадобилось очернять Рику в глазах её собственной семьи?
— Эрэа не со зла — она просто не знает правды, — пытался успокоить её Наль. — Я знаю, ты бы никогда не простила Ворона.
«Не простила», как же. Она это сделала. Ещё до письма с Джастином она попросила рассказать, как умер отец, ведь ей никто почти ничего не рассказывал — оказалось, что он умер на линии. Это ничего толком не меняло, но стало немного легче – всё-таки дуэль не Занха. Она простила.
Но это только её дело и никто не смеет в него лезть!
— Замолчи.
Наль замолк. Рика налила себе ещё воды и снова выпила, на этот раз мелкими глотками. Голова шла кругом, а дышать становилось трудно. Кажется, к ней вернулась детская болезнь, но ничего, сейчас должно пройти.
Когда картина перед глазами снова стала чёткой и вернулась способность дышать нормально, Рика сказала:
— С этим надо что-то делать, Наль. Кто-то должен ответить за ложь обо мне.
Рика была зла, и прощать кого-то ещё она не собиралась.

9.

Она искала и не находила. Наль пытался ей помочь, но и у него не было каких-либо результатов. Но хоть не сказал Штанцлеру и на том спасибо. Не хватало ещё вмешивать в практически семейные дела кого-то сомнительного.
Если бы Алва был в Олларии она могла бы спросить кому такое выгодно — но он был далеко и у него была куча своих проблем и добавлять к ним ещё и свои было бы неправильно.
Поэтому она писала обо всём, кроме самого важного. Алва поступал точно так же — писал о жарком солнце, напоминающем о Кэнналоа, пирушке, которую устроили солдаты и о том, как отреагировал Эмиль на какую-то фразу. И ничего о ходе войны или планах. Хотя теперь он не писал и того — с начала лета не пришло ни одного письма. Но это, наверное, правильно — вдруг письма перехватят.
Как перехватывают те, что идут в Надор.
Рика помотала головой — ну почему, о чём бы она ни думала, все мысли в итоге сводятся к одному. От этого уже начинала болеть голова. Ну почему за столько времени ни единой зацепки и ни одного намёка на то, кто тот человек, что так портит ей жизнь.
Рика вернулась в реальность, когда сообщили, что кто-то просился навестить королеву. Королева ответила, что неважно себя чувствует и пусть к ней сегодня никого не пускают. Её Величество действительно была бледна — должно быть это из-за волнения. Королева с каждым днём всё больше волновалась об исходе кампании и об отсутствии новостей, а иногда, опуская глаза, добавляла, что это она во всём виновата. Конечно Рика и другие фрейлины тут же начинали уверять её в обратном. В самом деле, разве может быть королева виновата в том, что из Варасты не присылают писем?
Её Величество поднялась и тихим слабым голосом попросила проводить её в покои. Рика тут же подскочила, поскольку она сидела ближе всех и подхватила королеву под руку. Та учтиво улыбнулась и нетвёрдым шагом удалилась из комнаты.
Уже опустившись на широкую кровать, она позволила себе выразить благодарность словами.
— Спасибо, Рикардина, я так рада, что ты рядом со мною, — она улыбнулась, но то была лишь тень прежней улыбки.
— Может стоит позвать врача?
— Нет, со мною всё будет в порядке, просто я вымоталась за день.
Вымотаться, сидя на одном месте можно только душевно — это Рика могла понять и сама, ведь её душа тоже металась.
— Не беспокойтесь, Первый маршал обязательно вернётся с победой! — Рика была в этом уверена — и поэтому до сих пор посылала письма, даже не смотря на то, что ответа на них нет.
Её Величество начала теребить платок.
— Я королева и должна в это верить, но это так тяжко — я всего лишь слабая женщина, я не понимаю планов мужчин и мне страшно, когда не доходят письма.
Рика тоже не понимала, но страшно ей не было. Алва предупреждал, что у него может быть много дел и что ответ на письма может значительно затянуться. И почему-то она была уверена, что с ним всё в порядке.
— Что ж, мне лучше отдохнуть, может тогда я придумаю для себя утешительную причину всего происходящего. Ты можешь идти.
Рика сделала реверанс и вышла.

10.

Письма пришли одновременно с известиями о победе. Как только по столице разнеслись новости о сокрушительном поражении Кагеты, в её дом явился кэналлиец с пачкой писем — и там было всё! Ответ на каждое из её писем, отправившихся в никуда! Рика читала и перечитывала их весь день, напрочь забыв обо всём остальном. И не заметила, что в комнате она уже не одна.
— Рика, — смущённо протянул знакомый голос. Рика замерла и наконец-то оторвалась от письма. На пороге комнаты стоял Наль, отчаянно краснея. Наверное, стыдился того, что прервал её.
Рика на него впрочем, не сердилась — сейчас она вообще ни на кого не смогла бы сердиться, так хорошо ей было. Она подскочила к кузену и обняла его, заставив беднягу покраснеть ещё сильнее.
— Я так рада тебя видеть, Наль. Ты уже слышал о войне? — он кивнул.
— Я потому и пришёл... хотел извиниться за свои слова. Прости, я был не прав.
Вспомнил полгода спустя! Рика засмеялась.
— Да ладно тебе, это было сто лет назад.
Он осмотрелся, явно думая, на что можно перевести тему, заметил листы на столе.
— А от кого письма?
Рика замерла. Почему-то она так и не придумала, что сказать, если её однажды застукают за чтением писем Алвы. Что же сказать Налю? Ведь если правду — он наверняка взбесится, и они снова поссорятся. Наль ненавидит Алву.
— Можно посмотреть? — Рика кивнула. Пускай. Соврать она не сумеет.
Наль подошёл к столу, наугад взял один из листов и посмотрел подпись. Дрогнул, побледнел, аккуратно положил лист на место. Улыбнулся чуть расстроено.
Рика удивилась — она ожидала бури, а пошёл мелкий дождик. Она была уверена, что кузен начнёт кричать и обвинять её, подобно матушке. Он видимо догадался о её мыслях.
— Я догадывался, — опустив взгляд в пол, признал он. — Помнишь тогда, когда я показал тебе письмо от матушки. Я сказал, что ты бы не простила Алву, — Рика кивнула — она помнила это чуть размыто, но помнила. — Я тогда увидел, каким стало твоё лицо. Ты словно хотела сказать, что я говорю неправду. Ты ведь никогда не умела лгать.
Действительно. Этого она не умела.
А кузен оказался не таким дураком, каким выглядел. Заметил то, что она так тщательно пыталась скрыть.
— Скажи, ты его... любишь?
Он всего на секунду поднял взгляд, но стушевавшись, снова уставился в пол. Рика ответила, не задумываясь. Уж если Наль все эти месяцы хранил её тайну, то не сболтнёт и теперь.
— В такого, как он, невозможно не влюбиться.
Вот ты и призналась Рика. Не только себе, но и другому человеку. Как бы ни поплатиться за излишнюю откровенность.
Наль побледнел ещё больше, но упрямо продолжал делать вид, что всё в порядке.
— Я понимаю...
Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но не решился. Рика тоже не знала, что говорить в такой ситуации. Тишина была напряжённой. Наль в конце концов не выдержал и присел на кресло — на самый краешек. Они молчали долго. О чём думал кузен, Рика могла лишь догадываться, но ушёл он так же не сказав ни слова.

11.

Чудесной победе не переставали восхищаться вот уже вторую неделю с тех пор, как Первый Маршал триумфально вошёл в столицу. Впрочем, этим действительно стоило восхищаться — видано ли, с шестью тысячами победить сто двадцать.
Рика поддерживала общее настроение, и омрачить это могла бы лишь встреча с Штанцлером. Именно поэтому, видимо, он и позвал её к себе. Рика не могла отказать — она всё ещё боялась, что Наль всё-таки рассердится и раскроет её тайну, а значит, нужно было делать всё, чтобы этого не произошло. И если это значило, что она должна пойти к Штанцлеру и снова слушать его речи — она пойдёт и выслушает.
Штанцлер тоже говорил о победе — что он рад, что всё завершилось благополучно, хотя, его бы устроил и другой исход — тогда их цель, возрождение Великой Талигойи, стала бы чуть ближе. Но конечно, такую цель лучше достигать не войной... Трус несчастный!
Покинув Штанцлера, она вздохнула с облегчением. Ещё бы подавить желание ворваться к Налю и заявить что-то вроде «Вот что я для тебя терплю!». Но это было бы совсем глупо, поэтому лучше отправиться домой.
Дома ждало письмо, но не то, которого Рика дожидалась. На этот раз это было письмо от матушки.

«Сегодня я услышала то, чего пожелала бы не слышать никогда. Я не могу поверить, что моя дочь опустилась так низко, что согласна жить на деньги человека, убившего её отца. К сожалению, я вынуждена в это поверить, потому что всецело доверяю людям, которые сообщили мне об этом бесстыдстве. Мне жаль, что моя дочь за какой-то год в столице распустилась так сильно. И искренне счастлива, что ваш отец не дожил до подобного позора. Сообщаю вам, что отныне вы больше не член нашей семьи — я отрекаюсь от вас, и ваши сёстры поступят так же.

Мирабелла, вдовствующая герцогиня Окделл,
Написано в 23 день Месяца Осенних Скал, 398 года Круга Скал, в Надоре».

Рика кинула письмо в камин. Стоило на волне радости забыть о проблеме — тут же нагрянуло! И как назло сразу после Штанцлера. Хуже уже просто некуда.
От неё отреклись — если об этом узнают, это будет настоящим позором. Ну и пусть! Если эта семья так к ней относится — она больше не часть этой семьи.
Рика сорвала пальца кольцо и швырнула его в угол. Попыталась успокоиться. Нашла кольцо и снова одела на палец — это просто фамильная ценность. Оно не причастно к словам матери.
Но об этом письме она не расскажет даже Налю. Хотя едва ли от неё здесь что-то зависело — если бы матушка захотела, чтобы об этом узнали, она бы нашла способ, чтобы об этом говорили в каждом переулке.
Поэтому срочно нужно найти того, кто рассказал матушке весь этот бред.

12.

«Кажется у Вас сегодня день рожденье. Я взял на себя смелость не спрашивать, что именно стоит Вам подарить и положиться на собственный вкус. Надеюсь, мой подарок Вам пригодится.

Рокэ, герцог Алва,
Написано в 5 день Месяца Осенних Волн, 398 года Круга Скал, в Олларии».

Письмо со шкатулкой пришли ранним утром, а не как обычно — вечером, когда ей самое время вернуться из дворца.
Рика открыла шкатулку: в ней было прекрасное золотое колье с рубинами и карасами. Красный, чёрный и золотой — цвета Окделлов.
Рика сразу же надела его, чтобы посмотреть, как оно будет смотреться на ней. Смотрелось идеально — и Рика признала, что вкус у Алвы тоже был замечательный.
Она и забыла, что у неё сегодня праздник — письмо матушки совершенно выбило её из колеи. Подарок приятно грел шею, напоминая, что не всё в этой жизни плохо. Интересно, откуда Алва узнал? Она не говорила и не писала — в этом Рика была уверена.
Но нужно было спешить во дворец — то, что у неё праздник не отменяет её обязанностей фрейлины.
У королевы всё было как обычно — конечно, она не забыла поздравить Рику, а остальные подхватили, но это заняло лишь пару минут, после чего все вернулись к привычному для них времяпрепровождению.
Рика вышивала гиацинты — любимые цветы Её Величества, и слушала звонкий голос, читающий Книгу Ожидания.
— Первый Маршал к Её Величеству.
Рика встрепенулась, зачем-то провела пальцами по колье. Алва на неё не посмотрел — не посмотрел вообще ни на кого, кроме королевы. Они обменяли парой взаимно вежливых фраз и удалились поговорить наедине в будуар. Все снова занялись своими делами.
— Срочное письмо для Её Величества.
Срочное письмо? О чём?
Рика заинтересовано посмотрела на гонца, принёсшего письмо. Он выглядел слегка запыхавшимся — видимо действительно торопился. Видимо её интерес заметили:
— Рикардина, отнеси письмо Её Величеству.
Рика не хотела идти — прервать, возможно, важный разговор было бы невежливо, но глаза Дженифер Рокслей странно сверкнули, и Рика не решилась возразить. Она взяла письмо и пошла в будуар, постучалась и выждала время, по её мнению достаточное, чтобы прервать разговор, не предназначенный для посторонних. И вошла.
Оказалось, что выжидала она недостаточно — потому, что Алва и Её Величество совсем не разговаривали. Рика замерла на пороге, не зная, что делать. Наверное, нужно было тут же извиниться и уйти, но ей нужно было отдать письмо. Или отдать письмо, извиниться и уйти, но это будет выглядеть... странно.
Тверда и незыблема, — напомнила себе Рика, вспоминая как нужно дышать. Только приступа сейчас и не хватало.
Алва лёгким движением снял королеву со своих колен и отошёл к дальнему столику.
— Ну же, вы ведь что-то хотели. Говорите же. Вряд ли вы потревожили бы нас без веской причины.
Алва был спокоен, словно его застали за игрой в карты.
Тверда и незыблема, — снова напомнила себе Рика. Теперь требовалось что-то сказать, но слова застряли в глотке.
— Срочное письмо для Её Величества, — кое-как выдавила она из себя.
— Отдавайте и пойдём отсюда. Если это срочно, то не стоит мешать, — он подхватил свой мундир и надел его, но застёгивать не стал.
Рика дрожащей рукой протянула письмо королеве — она была очень бледной и, казалось, что она с трудом удерживается на ногах. Алва легко подтолкнул Рику к выходу и закрыл за ними дверь.
Рика схватилась за воротник платья, пытаясь его оттянуть, чтобы дышать было легче.
— Простите, я не думала... я не хотела...
Нужно было что-то сказать! Но что именно, Рика совершенно не знала. Слова разбегались, словно ызарги и никак не желали быть произнесёнными.
Алва поморщился.
— Очень надеюсь, вы не подумаете, что я сейчас насиловал наш бледный гиацинт. Поверьте, есть занятия куда интересней этого.
С чего он взял, что она может так подумать? Ах да, она же писала ему о разговорах с Штанцлером, а он периодически упоминал, что королева вынуждена терпеть приставания Первого Маршала. Ещё одна ложь.
— Нет, — она покачала головой. — Я знаю, что это не правда. Насилие выглядит не так...
Она непроизвольно содрогнулась, вспоминая. Сильная рука, схватившая её за локоть, резкий запах кислого вина, маленькие бледно-голубые глаза...
Алва её дрожь заметил, хотя она очень надеялась, что это не так и остановил.
— Вы?.. — он не стал продолжать фразу, но молчание было красноречивее любых слов.
— Нет, слава Создателю нет, — он кивнул. Рика не знала, ждал ли он её дальнейших слов, но Рика продолжила. — Когда солдаты пришли в Надор после смерти отца... среди них был один. Он напился и подкараулил меня в коридоре, попытался схватить. Мне удалось вырваться и убежать. Через пару дней его повесили — он пытался присвоить себе что-то из конфискованного и это заметили.
Она замолчала и только сейчас заметила, что продолжает теребить воротник, хотя приступ уже закончился. Алва никак не стал комментировать её историю, и Рика была этому рада.
— Вы на удивление спокойно отреагировали на увиденную сцену, — заметил он. Рика и сама удивилась этому — ещё год назад она бы наверняка устроила истерику. Сейчас она напоминала себе, что она должна быть тверда и незыблема и что Алва ей ничего — абсолютно ничего не должен.
— Я уже год при дворе. Мне пришлось научиться сдерживать характер, — просто ответила она.
Они вышли в приёмную и на этом разговор закончился.

13.

Тем же вечером она пошла к Штанцлеру. Идти не хотелось, но прорыдав полтора часа у Наля на плече, она решила, что воспоминания о королевском будуаре следует заменить чем-то другим. Хорошим не получалось — слишком уж мало хорошего происходило в последнее время, поэтому Рика решила заменить менее гадким. Тут и пришлось кстати приглашение в дом «эра Августа».
Всё было как всегда — Рика старалась не свалиться с ног от невозможной духоты и при этом совсем не слушать противный голос Штанцлера. Если первое удавалось, то второе не очень, особенно когда речь зашла о матушке.
— Я узнал о вашей ситуации и мне так жаль, что я не смог переубедить вашу матушку. Она не должна была отрекаться от вас из-за ничем не подтверждённых слухов. Это просто ужасно. Но я, конечно же, попытаюсь переубедить эреа Мирабеллу...
Рика почувствовала себя так, словно её ударили чем-то по голове. Откуда он знает? Она же никому не говорила — даже Налю! Откуда совершенно постороннему человеку может быть это известно?
— Откуда вы знаете?
Она старалась говорить твёрдо, но из горла вырвался какой-то хрип. Как будто у умирающего, — проскользнула невесёлая мысль.
— Мне сообщила ваша матушка.
Вот как. Эрэа Мирабелла доверяет постороннему человеку больше, чем собственной дочери. Но почему? Ведь ничьи письма не доходили — ни её, ни Наля, ни Штанцлера... или?
Она засмеялась внезапной догадке. Штанцлер смотрел удивлённо, но она не могла остановиться — видимо накатывала ещё одна истерика, только на этот раз были не слёзы, а смех.
— Это вы. Всё вы. Вы рассказывали матушке о том, что якобы происходит со мною. Вы перехватывали письма. И об Алве вы узнали через Глорию — она ведь стала моей дуэньей по вашему совету.
Всё вдруг стало так просто. Она столько времени искала ответы на вопросы, а они лежали под самым носом. А она, дурочка, и не заметила.
Когда смех закончился, стало не до него. Штанцлер побагровел и смотрел с такой яростью, что Рика вздрогнула.
Он сделал несколько глубоких вздохов и, вроде бы, пришёл в себя.
— Раз вы догадались... вы ведь понимаете, что такой позор можно смыть только кровью?
Как заговорил — даже на «вы» перешёл. А то раньше всё «девочка моя».
Но что он имеет в виду?
— Убейте Рокэ Алву и о вашей связи, как и о том, что от вас отреклись, никто не узнает.
Штанцлер оказался ещё хуже, чем она когда-либо думала. Хочет шантажировать её? Год назад она впала бы в ужас и немедленно согласилась бы. Но это было год назад.
— Я никогда этого не сделаю.
Она вышла гордо, насколько могла.
Она бы не смогла поднять руку на Алву, даже если бы у неё действительно был шанс убить его. Но сейчас даже ызаргу ясно, что это только её погибель. Ведь Алва убьёт любого, кто попробует убить его — а то, что предлагали ей даже хуже. Это было бы предательством.
Она отказалась и, скорее всего, проживёт теперь не долго. Но Алву она за собою не потянет.

14.

Глория исчезла, не появившись в доме даже на следующий день. Это было хорошо — ей не нужно лишних глаз. К сожалению, довериться слугам она не могла — то, что шпионкой оказалась дуэнья, не отменяет того, что слуги так же могут служить кансильеру.
Поэтому пришлось искать другой выход.
Утром она как всегда отправилась во дворец — ехать одной было непривычно, но Рика пыталась убедить себя, что всё нормально. Во дворце, конечно же, поинтересовались, куда делась виконтесса и Рика солгала, что той пришлось срочно поехать в Крон. Тогда королева решила, что Рике тоже лучше отправиться домой — потому что негоже молодой девице появляться в обществе без дуэньи.
Рика стала заверять, что пока она под присмотром королевы, ничего плохого случиться не может, а виконтесса должна скоро вернуться, так что всё будет в порядке.
Лживые слова слетали с языка на удивление легко и королева, в конце концов, позволила ей остаться.
Рика вздохнула с облегчением — что делать, если бы её всё-таки отослали, она так и не смогла придумать.
Дальше всё тоже шло как по маслу: Её Величеству стало жарко, и она решила, что в самый раз будет прогуляться по саду. Обычно прогулка среди мокрых листьев на холодном воздухе посреди осени не вызвала бы у Рики восторга, но сейчас она была готова броситься королеве в ноги и благодарить её за это. Конечно же, она этого не сделала, только улыбнулась и накинула на плечи шаль.
Затем ей снова повезло: в этот раз королеву охранял никто иной, как капитан королевской гвардии. Он стоял поодаль от стайки фрейлин и просто наблюдал.
Рика старательно сверлила его взглядом, надеясь, что кроме Савиньяка этого никто не замечает. И, конечно же, что сам Савиньяк это заметил.
Когда он, наконец, подошёл и предложил прогуляться, Рика не смогла сдержать облегчённого вздоха. Он подхватил её под руку, и они шли по извилистым тропинкам, пока не отошли настолько, что никто не смог бы увидеть или услышать их. Тогда он остановился и освободил её руку.
— Так чего же вы от меня хотели?
Не будь ситуация такой серьёзной, Рика наверняка залилась бы краской. Почему-то она была уверена, что сейчас она побледнела.
Рика оттянула воротник, чтобы дышать было немного легче, и попыталась себя успокоить. Лионелю Савиньяку можно верить. Так писал Алва, а значит это правда.
А если не правда, то в принципе ничего страшного не случится — она и так и так погибла.
— Вы должны передать письмо герцогу Алве.
Она говорила уверенно, но Савиньяк не впечатлился, иронично выгнув бровь.
— Сударыня, если вы хотите признаться Рокэ в любви, то это можно сделать и без моей помощи.
Интонации в его голове до странности напоминали те, что звучали в голосе Алвы. Даже ирония была похожей. Поэтому Рика не стушевалась.
— Это не так. Это другое. Важное.
Как же убедить его? Письмо должно попасть к Алве — тогда она сможет умереть спокойно.
— Что в письме? — голос графа изменился, стал неожиданно серьёзным.
Рика покачала головой:
— Я не могу сказать, — сказать об этом было бы слишком стыдно. И никто не должен об этом знать.
— Почему вы решили, что я могу передать ваше письмо?
На это Рика ответила не задумываясь:
— Вам можно верить.
Савиньяк молчал, Рика тоже. Наконец он сказал:
— Давайте письмо.
Рика залезла рукой под корсаж и нащупала конверт. Савиньяк взял письмо и спрятал его во внутреннем нагрудном кармане.
— Идёмте, а то наше отсутствие заметят.
Рика кивнула. Теперь всё было легко.

«Герцог Алва,

Чтобы всё объяснить мне придётся начать сначала. Начало было чуть больше полугода назад: матушка прислала мне письмо. Из него я поняла, что кто-то перехватывает мои и кузена письма, идущие в Надор, и старается очернить моё имя в глазах семьи. Такие письма приходили и после, а я пыталась найти человека, который сообщает матушке ложные или сильно искажённые сведения. 3 числа Месяца Осенних Волн мне пришло ещё одно письмо, датированное 23 днём Месяца Осенних Скал, в котором сообщалось, что моя семья от меня отрекается. Из страха перед позором я не стала никому об этом сообщать, и не стала бы никогда, если бы не переменились обстоятельства.
Вчера я навестила графа Штанцлера и поняла, что это он писал те лживые письма и перехватывал мои. Когда он понял, что я догадалась о его роли во всей этой истории, он разозлился и попытался меня шантажировать. Я должна была совершить попытку отправить вас в Закат, чтобы правда никогда не вышла наружу — я отказалась. Я бы никогда не смогла согласиться на подобное.
Скорее всего, теперь я проживу недолго, но я думаю, Вы должны знать о том, что сделал этот человек. Возможно, тогда он получит по заслугам.
Прошу, передайте мои извинения графу Савиньяку, за то, что использовала его как посыльного, но я не могла довериться своим слугам, а мне было важно, чтобы письмо попало к Вам.

Рикардина Окделл,
Написано в 6 день Месяца Осенних Волн, 398 года Круга Скал, в Олларии».

15.

То, что случилось дальше, Рика не знала, как охарактеризовать. Наверное кто-то назвал бы это «Первый Маршал всё-таки сошёл с ума», но Первый Маршал находился в пределах слышимости и сказать что-то подобное никто не решился.
Всё началось с того, что вечером — довольно поздним, когда многие уже разошлись, Алва явился во дворец.
Королева за ужином решила, что хочет потанцевать с мужем, королю идея пришлась по вкусу, и поэтому наспех организовали подобие бала, где собрались все, кто ещё не успел уйти. Рика была в их числе.
«Бал» длился полчаса. Рике на удивление часто предлагали потанцевать или выпить или выйти из душного помещения, но она неизменно отказывалась.
Потом появился Алва. Он поклонился королю, поцеловал руки королеве и кардиналу и направился к Рике.
Ей он тоже поцеловал руку, а затем накрыл запястье своей рукой. Рика услышала, как что-то щёлкнуло. Когда Алва отстранился, она посмотрела на свою руку — и ахнула.
На руке блестел серебряный кэналлийский браслет. Обручальный. С летящим против ветра вороном.
Рика почувствовала, что готова прямо сейчас рухнуть в обморок, но Алва вовремя придержал её за плечи. Рика осталась в сознании, и до этого сознания довольно медленно доходило, что именно сейчас произошло.
— Вы ведь примете от меня ещё один подарок? — прошептал он с усмешкой ей на ухо, и в его глазах мелькнула кошачья искра.
Рика не ответила — она была настолько потрясена, что вообще не могла ни говорить, ни двигаться.
Дальше произошло что-то, не менее странное. В зал вошла королевская стража, во главе с Лионелем Савиньяком и арестовала графа Штанцлера.
Рика потянулась к воротнику, вновь почувствовав, что задыхается. Что-то эти приступы в последнее время случаются слишком часто — а ведь с детства не было.
Штанцлер начал возмущаться, но Савиньяк осадил его парой фраз о том, что его дом уже полностью обыскали и есть все основания для того, чтобы засадить Штанцлера в Багерлее.
Рика уже совсем ничего не понимала. Что происходило? Это она сошла с ума или мир рехнулся?
К ним с Алвой, как ни в чём не бывало, подошёл кардинал Сильвестр.
— Вы мне солгали, — заметил он, обращаясь к Алве. — Вы говорили, что никогда не женитесь.
Он заинтересованно разглядывал Рику, словно оценивая.
— Теперь в моём длинном списке грехов ещё и ложь высшему духовному лицу. Какая прелесть.
На кардинала Алва даже не взглянул. Его глаза, похожие на сапфиры, не отрываясь, смотрели на Рику.
— Что ж, прошу нас извинить, ваше высокопреосвященство, но мы вынуждены покинуть ваше общество. Как видите, нам с невестой есть, что обсудить.
Он подхватил Рику под руку и буквально потащил к выходу. Рика смотрела на браслет, и почему-то у неё даже не мелькнуло мысли, что всё происходящее неправильно.

16.

Очнулась она только когда её толкнули в кресло и сунули в руки бокал вина. Она сделала мелкий глоток и огляделась. Стены были обиты синим бархатом, на стенах висели кабаньи головы, в кресле напротив сидел Алва.
— Герцог..., — начала, было, она, но Алва взглянул на неё иронично и приподнял бровь.
— Думаю, моя невеста может позволить себе обращаться ко мне по имени.
Рика вжала голову в плечи. Действительно. Он же недавно сделал ей предложение — а она не отказалась.
Рокэ. Ро-кэ.
Раньше она никогда не называла его по имени — даже в мыслях. Наверное, стоило попробовать.
— Рокэ, что произошло?
Вероятно, в данный момент не нашлось бы вопроса глупее, но Рика всё никак не могла этого понять. Слишком уж реальность походила на сказку.
— Вы прислали мне письмо через Лионеля, в котором описали ту тяжкую ситуацию, в которой оказались. И я решил, что снова откладывать своё предложение бессмысленно, так как в противном случае возможности может больше и не представиться.
— По имени. Обращайся ко мне по имени.
Она сказала и только после поняла, что только что услышала и что произнесла сама. Наверное, она покраснела, потому что Рокэ засмеялся.
Он хотел сделать ей предложение ещё раньше? Но почему, они ведь и не виделись почти — только писали друг другу.
— Это похоже на шутку...
— Поверь, если бы я хотел пошутить, я бы нашёл способ поинтереснее, нежели связывать клятвой не только тебя, но и себя.
Да, это уже было похоже на правду. Рокэ не нужна была бы эта клятва, если бы он не хотел.
— Но почему?
Он пожал плечами:
— Кто знает. Так что, Рика, ты согласна стать герцогиней Алва?
Он вдруг оказался прямо перед ней — навис, упершись руками в подлокотники, и смотрел глаза в глаза. Разве Рика смогла бы сказать «нет»?
— Конечно, — она улыбнулась и почувствовала его губы на своих.
Они ещё долго разговаривали обо всём на свете. Она боялась, как на это отреагирует матушка, но вспомнила, что та и так отреклась от неё — теперь Рика просто сжигала последние мосты между собой и семьёй. От этого было немного грустно, но так решила не она.
Ещё она думала о Штанцлере. Но Рокэ сказал, что с ним уже покончено — к счастью кансильер не ожидал, что его в ближайшее время схватят и не успел спрятать всё, что могло бы его скомпрометировать. Это радовало — ведь при обвинении в государственной измене от плахи невозможно отделаться. Конечно, неправильно было радоваться чьей-то скорой смерти, но Рике было всё равно. Этот человек слишком много испортил в её жизни, начиная от восстания отца и заканчивая шантажом.
Потом пришёл Наль. Он поздравил её почти искренне, а затем долго говорил о чём-то с Рокэ. Они говорили при ней, но так тихо, что Рика почти ничего не услышала. Но, кажется, оба остались довольны.
А затем была музыка. Гитара в Руках Рокэ то плакала, то кричала, заставляя душу трепетать, а голос Рокэ так зачаровывал, что она не заметила, как наступила глубокая ночь.
В свой дом она не вернулась — осталась в особняке Алва. К счастью теперь это не было неприличным — теперь, когда на её руке блестел серебряный браслет.

@темы: Отблески Этерны, Фанфики

---

Цикл зарисовок

Название: Amori
Автор:  Deidy
Размер: драбблы
Пейринг/Персонажи: Тсуна/Кёко, Хибари/Хром, Реборн/Бьянки, Рёхей/Хана, Закуро/Блюбелл, Бьякуран/Юни
Категория: джен, гет
Жанр: романтика, флафф
Рейтинг: G

Тсуна/Кёко

Перед началом уроков к нему подошла Кёко. Она очень мило краснела и неловко переминалась с ноги на ногу. Тсуна ждал, чувствуя смущение и не решаясь спросить, в чём дело. Но всё-таки не выдержал:
— Кёко? Ты что-то хотела? — спросил Тсуна. Ему, как и ей было неловко и он, наверняка, тоже отчаянно краснел.
Кёко оглянулась — позади, у входа в класс стояла Хана. Тсуна заметил её ещё раньше, когда та что-то яростно нашёптывала Кёко и толкала её в класс.
Кёко сделала глубокий вдох и отдала ему небольшую коробочку.
— Хотела поблагодарить тебя за всё, — улыбнулась она.
Тсуна открыл коробочку и увидел, что в ней конфеты — десять штук ровно, и не смог удержаться от глупой улыбки.
Он был абсолютно счастлив.

Хибари/Хром

Хибари встретился с ней в пустом коридоре школы. Все уже давно разошлись, а она всё ещё тут. Чем, интересно, была занята всё это время?
Хром улыбнулась ему и покраснела:
— Я как раз тебя искала, только не смогла найти кабинет.
Хибари кивнул — она в школе недавно и ещё не успела запомнить, что где находится. Он скользнул по ней взглядом, остановив его на шее. Усмехнулся.
— Украшения запрещены правилами школы.
Хром вздрогнула, посмотрела непонимающе и потянулась рукой к шее. Тут же покраснела пуще прежнего.
— Прости, я забыла...
Она спрятала медальон под ворот блузки, кусая губы и пытаясь спрятать невольную улыбку.
На том медальоне жёлтая канарейка. Неужели весь день так ходила? Интересно, сколько человек видели его и сколько при этом вспомнили, что у Главы Дисциплинарного Комитета есть такая птичка? Впрочем, если кто-то попробует сказать Хром по этому поводу что-то, что ей не понравится — он загрызёт его до смерти.
— Я скоро освобожусь.
Хром улыбается:
— Тогда я подожду.

Реборн/Бьянки

Бьянки поставила на стол пирог собственного приготовления. Реборн хоть и всё ещё выглядел, как ребёнок сладкое не любил, а есть стряпню Бьянки не рискнул бы, даже если бы она приготовила что-то другое.
— Я не ем сладкого, лучше отправь своему брату.
Он хотя бы может выжить после такого подарка — иммунитет с детства.
Бьянки отодвинула пирог в сторону и села на стул рядом.
— Как скажешь, милый, — и Реборн отчего-то не сомневался, что уже сегодня её беспокойный братец обнаружит этот торт у себя на пороге.
Они долго молчали. Реборну это нравилось — смотреть на Бьянки, не говоря ни слова или смотреть в сторону, ощущая рядом её присутствие. Было в этом что-то приятное.
— Кстати, — сказал он, первым нарушая уютную тишину. — У меня два билета на горячие источники. Составишь мне компанию?
Конечно же, она согласилась. А наблюдать за её эмоциями оказалось очень весело. Реборн не смог удержаться и поцеловал её. Наверное, со стороны это выглядело странно. К счастью, Бьянки никогда не видела в нём ребёнка, каким он выглядел.

Рёхей/Хана

— Это экстремально неожиданно, — смущённо сказал Рёхей. Хана хмыкнула:
— Так берёшь или нет? — и она снова протянула ему коробку с шоколадом.
Рёхей взял подарок, старательно отводя глаза в сторону. Что делать он решительно не знал.
— Даже Кёко решительней тебя, — усмехнулась Хана. Рёхею захотелось закричать, что это не так, но он был слишком смущён ситуацией. Что за экстремально невыносимая девушка!
Рёхей глубоко вдохнул — сердце бешено колотилось, словно он только-только сошёл с ринга. Хана терпеливо ждала его действий — ну вот чего она хотела? И ведь не говорила даже. Рёхей мысли читать не умел — и сейчас очень об этом жалел. Если бы умел, не оказался бы в таком глупом положении.
— Если я тебя куда-нибудь приглашу, ты согласишься пойти?
Кажется, на свиданиях делают именно это — идут куда-то вдвоём и веселятся. Рёхей покосился на Хану, справедливо ожидая какой-нибудь подставы. Не могло всё быть так хорошо! Она Рёхея до недавнего времени на дух не переносила.
Хана прищурилась.
— Если ты и там будешь изображать идиота, то второго раза не будет.
Рёхей хотел было возразить, что ничего подобного не будет, но ошалело замолчал. Он приложит все усилия, чтобы второй раз случился.

Закуро/Блюбелл

— Эй! Достань мне конфеты! — Блюбелл дёрнула его за футболку, вырывая из некрепкого, но такого приятного сна.
— Попроси Кикё, — отмахнулся он, широко зевнув. Возможно, он ещё смог бы уснуть.
— Я не знаю где он, — на этот раз Блюбелл футболкой не ограничилась и потянула его за руку. — Достань!
— Неужели сама не можешь?
— Они высоко! Мне не достать.
Закуро хмыкнул. Малявка она и есть малявка. Блюбелл сделала вид, что не заметила этого и упорно тянула его за собой. Пришлось встать и пойти — не отстанет же. Проще достать ей эти конфеты и спокойно отправится досматривать свой сон.
— Вон они, — Блюбелл указала на самые верхние полки, откуда торчал уголок зелёного пакета от любимых конфет девчонки. И кто только их туда запихнул? Даже Закуро до них не дотянулся бы.
Блюбелл, видимо, догадалась о его мыслях.
— Дурак! Подними меня!
Закуро пожал плечами, схватил её за талию и поднял над собой. Блюбелл с весёлым смешком схватила пакет, а затем в несколько секунд оказалась сидящей у Закуро на шее и засмеялась уже открыто.
— Попробуй сними!
Закуро попробовал. Рукой нащупал воротник её кофты и потянул, пытаясь оторвать её от себя. Блюбелл моментально сунула пакет с конфетами в зубы, руками вцепилась в волосы, а ногами сжала шею, скрестив их у него на груди. Слезать она не собиралась.
Закуро отпустил руку и тут же почувствовал, что хватка на волосах ослабла. Треснул, открываясь, пакет и ему в губы что-то ткнулось.
— Ешь! Дарю, — отозвалась Блюбелл, гордая такой неслыханной щедростью.
Закуро съел, хотя сладкое любил не очень. Но мысль, что из-за него у Блюбелл станет на одну меньше её любимых конфет, грела душу.
Она дёрнула его за прядь волос:
— Ну что ты стоишь? Давай пойдём куда-нибудь!
Закуро хмыкнул и пошёл. Почему бы и не прогуляться? Уснуть он всё равно уже не сможет, а Блюбелл была настолько лёгкая, что почти не ощущалась. А если ей надоест, то сама как-нибудь слезет.

Бьякуран/Юни

— Юниии, — позвал он, растягивая имя. Она оторвалась от созерцания чего-то за окном и посмотрела на него своими невозможно-синими глазами. Бьякуран уже не в первый раз подметил, какие у неё глубокие глаза.
— Что такое? — спросила она, склонив голову набок. Бьякуран демонстративно потряс пачкой от маршмеллоу, абсолютно пустой.
— Закончились. Сходи со мною в магазин.
Он посмотрел на неё, как смотрят дети, выпрашивая у родителей новую игрушку, и Юни засмеялась. У неё очень приятный звонкий смех.
— Ты же только утром пришёл и принёс их упаковок пятьдесят, наверное.
— Они очень быстро заканчиваются, — нарочито жалобно произнёс он.
Юни снова посмотрела за окно.
— Там дождь, — Бьякуран прислушался — действительно дождь. Разочарованно развёл руками:
— Значит, остаток дня я проведу без сладкого.
— Если тебе главное, чтобы еда была сладкой, то у нас есть конфеты и шоколад.
Юни снова засмеялась, а Бьякуран с удовольствием слушал этот смех.
— Значит, сегодня ты меня угощаешь? Тогда завтра я куплю что-нибудь тебе.
Он шёл, ведомый ею и думал, что за окном может быть хоть наводнение, но пока Юни смеётся, для него всё будет прекрасно.

@темы: Реборн, Фанфики

---

Спасибо, фандом) Безумно приятно получить такое письмо

 С любовью, ваш РФ 2013-12-28 в 01:56 написал(а):

@темы: Реборн, Просто ни о чём

---

Название: Обещание
Автор:  Deidy
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Эльза, Анна
Жанр: ангст, джен
Рейтинг: G
Краткое содержание: Эльза и Анна в очередной раз играют ночью.

— Звёзды проснулись! — Весёлая Анна стаскивает с Эльзы одеяло и тянет её за руку. — Ну же, Эльза, пошли! — И смотрит такими глазами, что нельзя не согласиться.
Вообще-то Эльза не выспалась, вообще-то не высыпается она уже третий день подряд — это Анне хватает пары часов и у неё снова полно энергии, но Эльза ничего не говорит и только послушно плетётся за сестрой, прогоняя остатки сна.
Они идут во двор, чтобы превратить лето в зиму и Эльза смотрит в небо — звёзды и вправду уже проснулись и сияют — ярко и красиво. Ей уже не хочется спать, и она, словно заражённая энтузиазмом сестры, бежит по вымощенным камням, весело смеясь и крепко держа Анну за руку. А под ногами витиеватыми узорами расползается лёд. Они бегут, разгоняя тепло холодом, а ночь – мерным светом, отражающимся от снега. И сейчас нет ничего важнее и прекраснее.
Эльза наколдовывает снег и лёд — больше и ещё больше, чтобы веселиться вовсю вместе с сестрой. Для Анны ей ничего не жалко — даже упущенных часов сна, что уж говорить о снеге, которого можно создать сколько угодно?
Они строят баррикады и перебрасываются из-за них снежками. Анна попадает в неё трижды — последний раз приходится в лицо, а Эльза ей за это мстит, вываливая сестре на голову целый сугроб. Это, конечно, нечестно, но удержаться Эльза не может.
Потом они лепят снеговика — тот выходит круглым и толстым. Они смеются, и Анна вдруг кидается ей на шею. Эльза не может удержать равновесие и валится в стоящий позади сугроб. Анна стискивает её в объятиях и Эльза пытается успокаивающе погладить её по спине. Она не понимает что произошло — ещё секунду назад сестра смеялась и веселилась, а теперь хватается за неё с какой-то отчаянной безнадёжностью.
— Мне сегодня приснилось, — шепчет Анна ей на ухо, — что ты закрылась от меня в своей комнате и не пускала. Я звала тебя, а ты не отвечала. — Анна вздрагивает и Эльза чувствует, как на её щёку что-то капает. Неужели Анна плачет?
— Забудь! — твёрдо говорит Эльза и сестра кладёт голову ей на плечо.
— Ты ведь такого не сделаешь, правда?
Если бы она закрылась, то, наконец, смогла бы выспаться, но такая мысль раньше в голову Эльзы не приходила и сейчас она не нужна. Она бы никогда не поступила с сестрой подобным образом.
— Глупая, конечно я никогда так не поступлю, — она гладит Анну по голове и та вскакивает, тянет за собой Эльзу и, как ни в чём не бывало, продолжает ночное веселье. Эльза тоже улыбается и вскоре забывает странное поведение сестры.

***

Через две недели Эльзу и Анну разделяет закрытая дверь. Анна стучит в дверь, кричит, зовёт и ничего не понимает. А Эльза сидит, прислонившись спиной к двери, и чувствует отдающиеся в теле толчки.
— Ты не можешь так со мной поступить! Ты обещала! — Анна кричит, не сдерживаясь, отчаянно колотится в дверь и, кажется, плачет.
Эльза тоже плачет и зажимает рот руками — она никак не может ответить.

@темы: Холодное сердце, Фанфики

---

Название: Волки ещё вернутся
Автор:  Deidy
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Санса, Арья, Бран, Рикон
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Старки возвращаются в Винтерфелл.

Санса провела рукой по тёмным камням. Она никак не могла понять те же это камни, что были здесь до прихода бастарда или совершено другие — они слишком похожи друг на друга, чтобы различать их.
Винтерфелл отстроен заново и теперь сложно было понять, что здесь было всегда, а что появилось совсем недавно.
Почему-то это казалось неправильным — она провела в этом замке всё детство, но никак не могла вспомнить, как же всё было тогда. Как всё было, когда в её голове были лишь баллады о прекрасных принцах и мысли о том, что в жизни нет худшего несчастья, чем её сестра. Тогда было легко и понятно — но как же давно это происходило! Потом она резко повзрослела и практически забыла те чувства — слишком уж яркими оказались новые. Повзрослев, она поняла, что семья, даже такая как Арья — это все, на кого она может рассчитывать, что прекрасные принцы бывают хуже чудовищ и что жизнь совсем не песня.
Бран смотрел на неё глазами ворона и Санса улыбнулась ему, прогоняя из головы печальные мысли. Жизнь не песня и никогда ею не станет, но почему бы не порадоваться, наконец-то вернувшись в свой дом, который так давно хотелось увидеть. Хотелось так сильно, что она оставила позади братьев и сестру, примчавшись сюда первой. Они прибудут только завтра, и эту ночь ей придётся провести в одиночестве.
Ворон громко каркнул, расправил крылья и улетел прочь — Бран покинул сознание птицы, убедившись, что сестра в порядке.
Санса пошла в богорощу. Она давно не верила в богов — ни в старых, ни в новых, но она помнила, что здесь проводил дни отец. Сердце-дерево смотрело на неё красными глазами и плакало — какой-то частичке души Сансы хотелось, чтобы оно скорбело о погибших, хотя она понимала, что на самом деле это всего лишь застывший сок, вытекший из прорезей в коре. Этот сок слишком напоминал кровь — Санса не смогла долго смотреть в глаза сердце-дереву и отвернулась к пруду. Раньше она никогда не бывала в этом месте подолгу — оно казалось слишком жутким. И за прошедшее время это ни капли не изменилось.
Но Санса всё равно сидела у пруда, пока небо не начало темнеть, вглядываясь в своё отражение. Из воды на неё глядела помолодевшая леди Кейтилин. Санса не могла понять радует её это или огорчает — она так старалась походить на сильную, столько всего перенёсшую мать, что не могла точно сказать, могла ли она вообще всё ещё зваться Сансой.
Она рукой разбила водную гладь и быстрыми шагами покинула богорощу. Хватит с неё на сегодня переживаний. Уже темнеет и стоило заняться делами, чтобы затем провалиться в сон без сновидений — Санса не любила это состояние, но не могла изменить его. А завтра здесь уже будут братья и сестра и глупые мысли наконец оставят её.
На следующий день Санса снова бегала по замку, раздавая распоряжения и подготавливая замок к возвращению в него Старков. Рядом носилась, распугивая слуг, весёлая Алейна — она пока ещё совсем щенок, но когда-нибудь станет такой же грозной волчицей как её мать Нимерия. Она словно чувствовала, что скоро увидится со своими сородичами — впрочем, скорее всего так и было.
Бран, Рикон и Арья прибыли к полудню. Арья сразу понеслась в свою бывшую комнату, чтобы узнать сильно ли она изменилась. Бран послал Ходора в склеп и Санса подумала, что и ей стоит туда зайти — потом. Рикон не помнил Винтерфелла и не знал куда идти, поэтому Санса осталась с ним и заново знакомила его с замком.
За обедом они вспоминали случаи из прошлой жизни, и становилось немного легче — они это всё ещё они, не смотря на то, что каждый из них так сильно изменился.
Санса больше не жила в песнях о благородных рыцарях и не хотела, чтобы однажды какой-нибудь принц спас её. Она хотела, чтобы никогда больше не повторилось то, что уже случилось и чтобы их всех оставили в покое. К счастью, её лорда-мужа вполне устраивало то, что они жили раздельно и почти не виделись друг с другом. Так Тирион может не хранить верность девушке, отвергнувшей его, а Санса может не волноваться, что когда-нибудь её решат продать какому-нибудь лорду подороже. Раньше Санса мечтала о великой любви, а теперь она думала, что лучше без неё — любовь стоила слишком дорого.
Её младшая сестра тоже сильно изменилась. Санса до сих пор в деталях помнила её рассказ о Браавосе и Безликих, и её всё ещё бросало в дрожь от того, что пришлось испытать Арье. Она убивала из мести и просто так, даже не глядя на то, правильно это или нет. Раньше Санса сказала бы, что у неё больше нет сестры, но сейчас она слишком хорошо понимала, что Арья просто выживала, как могла, и как её научили. Санса тоже выживала, хотя так и не смогла никого убить.
Бран немногое рассказывал о своей жизни за стеной — он теперь не весёлый мальчишка, а серьёзный и задумчивый лорд Винтерфелла. Но Санса знала наверняка, что ему тоже пришлось нелегко — да и разве могло быть легко, когда мир перевернулся с ног на голову? А ведь именно это и произошло, когда Брана столкнули с башни. С тех пор он мог видеть глазами зверей и даже других людей, а ещё он видел зелёные сны. Благодаря этому они все снова были вместе.
Рикон почти не помнил, как всё было до того, как семья покинула Винтерфелл и не вернулась обратно. Затем он стал знаменем Севера — символом, что война Старков ещё не окончена и призывом присоединиться к этой войне. Рикон не хотел этого делать, но сделал. А Лохматый пёсик прямо у него на глазах разрывал тех, кто слишком близко подошёл к новому Королю с нечистыми намерениями.
У Сансы был ещё один брат, бывший бастардом и ставший королём. Она случайно увидела на его теле следы предательства тех, кто назывался ему братьями, и ей тогда стало плохо. Кем надо было быть, чтобы творить такое? И как вообще Джон смог выжить? Раньше Санса презирала брата за его происхождение, но после увиденного почти возненавидела себя за те мысли. Теперь Джон рядом с драконьей королевой и, кажется, был вполне счастлив. Санса тоже счастлива — что всё закончилось и что они остались живы.
Они больше никогда не станут теми детьми, которыми когда-то были, и от этого становилось немного жаль. Но пока они вот так спокойно ели и разговаривали, можно было поверить, что всё осталось далеко позади, а впереди — покой и вечное счастье. Жаль, что счастье не бывает вечным, но, даже если это крохотный миг душа Сансы пела, радовалась и грелась в таком обжигающем тепле.
Позже Санса пела об опавших листьях, радуясь, что её голос всё ещё может звучать так красиво. Она помнила эту песню с тех пор как её спел сидящий в небесной камере Мариллион и Сансе казалось, что сейчас эта песня подходит лучше всего. Раньше она бы не задумываясь спела о Флориане и Джонквиль, но эту песню она разлюбила, как и многое другое после того, как попала в Королевскую Гавань.
Её слушали, и каждый думал о своём — Санса не умела читать мысли и могла лишь догадываться о причине раздумий близких ей людей. Возможно, они думали о том же, о чём и она, а возможно только Санса и забивала себе голову такими глупыми мыслями. А мысли были именно глупыми, потому что неправильно думать о том, что когда-то было, когда всё уже наладилось.
Песня закончилась, и они снова заговорили о всякой ерунде. Уже ночью, когда сил больше не оставалось, они разошлись по комнатам. Она рухнула на кровать, готовясь снова погрузиться в темноту, которую так не любила и обняла за шею пристроившуюся рядом Алейну.
Ночью ей снился день, когда они, наконец, собрались вместе — три брата и две сестры. И Санса наконец-то почувствовала себя по-настоящему счастливой.

@темы: ПЛиО, Фанфики

---

Название: Морские рыбки
Автор:  Deidy
Имя персонажа, которому посвящена работа: Закуро
Форма: фик
Пейринг: Закуро/Блюбелл
Жанр: гет, джен
Рейтинг: PG-13
Размер: мини, 1159 слов

– Хочу рыбок! – Заявила однажды Блюбелл со свойственной ей наглостью, разбудив при этом Закуро. Кикё, сохраняя спокойствие, ответил ей, что сейчас все заняты, но малявка продолжала стоять на своём.
Закуро лежал на диване, оставаясь незамеченным, и слушал их разговор в пол-уха. Кикё с Дейзи через час должны были ехать к Юни. Причину поездки он прослушал.
Тогда Блюбелл сказала, что пойдёт с Бьякураном. Но тут не нужно было быть Кикё, чтобы понять, что этого не будет — Бьякуран по горло занят делами семьи и ему сейчас совсем не до Блюбелл и не до ёё рыб.
Блюбелл было плевать. Она хотела рыбок.
Она могла бы пойти одна — она так и сказала, но Кикё промолчал. Отпускать Блюбелл одну, было как-то не принято, потому что в одиночку она могла натворить что угодно. В том числе то, что потом ни за что не разгребёшь. Блюбелл жаловалась и дразнилась, но принимала это как должное.
Закуро открыл глаза и поискал взглядом Торикабуто, но того в комнате не оказалось. Когда только уйти успел? Ведь был здесь – это Закуро помнил, не смотря на сон. Тот обычно вполне спокойно воспринимал то, что ему нужно проследить за девчонкой — пока та не начинала пытаться сорвать с него маску.
Затем Закуро столкнулся взглядом с Кикё. И понял, что на этот раз он попал. Надо было и дальше изображать из себя спящего.
– С тобой пойдёт Закуро, – не терпящим возражений тоном сказал он. Блюбелл возмущённо посмотрела на Кикё, затем на Закуро, потом снова на Кикё и, как ни странно, промолчала. Видимо рыбки были для неё важнее того, что с ней идёт «этот придурок».
Закуро хотелось свалить. Он бы так и сделал — удалось же это Торикабуто, но Кикё разве что вслух не произносил то, что если он посмеет отказаться, то пойдёт на корм растениям. Становиться удобрением Закуро не хотелось, пришлось соглашаться. О том, где именно искать трёклятых рыбок он понятия не имел.
Однако это знала Блюбелл. Она, только раз оглянувшись, чтобы убедиться, что он идёт за ней, пошла к выходу из особняка. Они шли сначала по дороге, а затем свернули на еле заметную тропку в лесу. Блюбелл не обращала на него никакого внимания, что было довольно странно, но Закуро это вполне устраивало. В конце концов, пока она не орёт и не спорит, она выглядит вполне сносно. Ветка, как будто бы случайно хлестнувшая его со всей силы по животу прогнала из головы все мысли, оставив лишь лёгкую злобу и досаду, что он сейчас вынужден следить за этой наглой девчонкой, а не развлекаться, как он планировал совсем недавно.
Наверное, ему стоило насторожиться, когда они пошли не в сторону города, чтобы отыскать какой-нибудь зоомагазинчик, а прямиком через лес чёрт знает куда. Закуро, однако, было плевать, куда именно его ведёт Блюбелл – лишь бы закончить всё поскорее. Насторожился он лишь тогда, когда за деревьями начала появляться и пропадать синяя полоска – вскоре они вышлю к морю.
Неужели она хочет достать этих чёртовых рыб из моря?
Блюбелл тихо посмеиваясь с горящими от азарта глазами, достала свою коробочку.
– Ты пойдёшь со мною или тут постоишь? – весело хмыкнув, спросила она и открыла коробочку. Закуро почувствовал лёгкий бриз и запах дождя.
Закуро отчего-то захотелось сделать малявке больно – хотя бы дать подзатыльник. Но это было невозможно, потому что если об этом узнает Кикё или, что хуже, Бьякуран, ему явно будет очень плохо.
В памяти Закуро сохранились моменты из несбывшегося будущего, когда Блюбелл запросто проводила часы под водой, не используя коробочку. Сейчас она так уже не могла и первое время её это жутко бесило. Сейчас, кажется, уже привыкла.
Ранее ему не приходилось проверять, способен ли он плавать под водой без лишней амуниции – да и сейчас проверять это не особо хотелось.
Чертыхнувшись, Закуро открыл свою коробочку.
Блюбелл откровенно смеялась, довольная своей выходкой и, когда на неё дохнуло жаром, вместо того чтобы воспользоваться щитом она прыгнула в воду. Вода сразу от берега была глубокая, и потому Закуро быстро потерял её из виду. Пришлось нырять следом – и, как ни странно, получилось. Дышалось легко, словно он находился не под водой, а на воздухе и он стал оглядываться, пытаясь рассмотреть в воде Блюбелл. Мелькающий синий хвост русалки он разглядел не сразу – она плыла всё дальше в открытое море, даже не думая его ждать. Помня о плотоядных растениях, он поплыл за ней, заодно ища взглядом рыб, за которыми она сюда припёрлась.
В скорости в воде им, однако, явно было не тягаться – Блюбелл плыла быстро и то появлялась в поле зрения Закуро, то снова исчезала. Наконец она из-за чего-то надолго остановилась, и Закуро всё же удалось её нагнать. Причину остановки он понял, как только увидел Блюбелл вблизи – та восхищённо наблюдала за маленькой, переливающейся цветами радуги, рыбкой, заключённой в шар из пламени дождя.
Потом она увидела Закуро, перестала восхищаться рыбкой и поплыла дальше. «Клетка» плыла вслед за ней, в точности повторяя все движения Блюбелл. Кажется, она пыталась его игнорировать.
Закуро было плевать, что она там пыталась, но всё равно держался на расстоянии – ещё не хватало, чтобы она потом весь день ходила орала, что он спугнул её рыб. Тем не менее, он её больше из поля зрения не терял – он ведь здесь именно за тем, чтобы следить за ней, а иначе и смысла никакого не было идти сюда и в тем более нырять вслед за ней. Блюбелл спокойно плавала, собирая понравившихся рыб в аквариумы из пламени дождя – по одному на каждую рыбёшку и за ней уже неслась целая вереница таких. Закуро насчитал пятнадцать, но затем Блюбелл сделала пару сальто, а вслед за ней и шары и он сбился. Изредка она косилась на него, но ничего не говорила и не делала – не то смотрела, не свалил ли он ещё, не то искала к чему бы придраться.
Наблюдать за ней было приятно. Она плавала, словно танцевала. Плавными движениями она ныряла и выныривала, кружилась и делала сальто, а вслед за ней неслась длинная вереница разноцветных рыбок. Это завораживало.
Когда Блюбелл, наконец, закончила и они поднялись на поверхность небо уже окрасилось в алый. Сначала она хотела добраться до берега и оттуда добраться до поместья пешком тем же путём, что они пришли. Но Закуро решил, что пролететь путь будет куда как быстрее и Блюбелл, как ни странно, согласилась с ним, широко зевнув. Видимо погоня за рыбами её вымотала – за её спиной виднелось никак не меньше сорока аквариумов. Закуро подумал, что куда экономней было бы создать один большой и поместить всех мелких рыбёшек туда, о чём он не преминул сообщить Блюбелл.
– Зато это красиво, – надув щёки, ответила она и сорвалась с места, явно не собираясь оставаться рядом с тем, кто не сумел оценить красоту происходящего.
Затем она внезапно остановилась, и весь оставшийся путь им пришлось лететь довольно медленно – Блюбелл тряслась за проклятых рыбок и боялась, что быстрого полёта они не переживут. Когда они добрались до дома, Закуро сам зевал и был готов упасть спать на любую горизонтальную поверхность. Такой поверхностью стал диван в гостиной. К тому времени ему было уже всё равно, что и где делает Блюбелл – он её вернул назад, в поместье и на этом его работа закончилась, а дальше пусть делает что хочет. Отрубился он быстро.
Когда Закуро проснулся, первым, что он увидел, стал гигантский аквариум с плавающими в нём морскими рыбками.

@темы: Реборн, Фанфики

---

Название: Королева осени
Автор:  Deidy
Имя персонажа, которому посвящена работа: Нозару
Форма: фик
Пейринг: Нозару/Блюбелл
Жанр: гет, джен
Рейтинг: G
Размер: драббл, 922 слова

Нозару совершенно не знал, что ему делать. Почему-то утром, услышав, что к принцессе приезжает Бьякуран и вместе с ним будет Блюбелл, ему показалось вполне логичным запереться в своей комнатушке на весь день и не высовываться пока гости не уедут.
Не прошло и трёх часов, а идея уже не казалась такой блестящей. А что, если они пробудут здесь не один день? Не сидеть же ему голодным. Да и братишки могут заволноваться, а этого Нозару совсем не хотелось.
Только видеться с Блюбелл ему не хотелось гораздо больше.
Нозару не запомнил толком, что случилось, когда она была здесь в прошлый раз — всё произошло слишком быстро и скомкано. Кажется, они что-то не поделили или в чём-то не сошлись. Повод был мелкий, он забылся почти сразу, но спор перешёл в ссору, а та в свою очередь в драку. Блюбелл выдрала ему клок волос и оставила четыре кровоточащие полоски на шее, а ей от него достался синяк на скуле. Потом их всё-таки разняли.
Это было дико неправильным, но захлёбываясь эмоциями ни один из них об этом не подумал. Блюбелл уехала почти сразу, даже не дожидаясь пока Бьякуран с Кикё закончат свои дела, а его отчитали и заперли в комнате.
Теперь он сделал тоже самое сам.
Нозару понимал, что ему нужно извиниться — как он вообще мог подраться с Блюбелл, с которой они так весело общались? К тому же она девочка. Нет, извиниться ему определённо стоило.
Нозару открыл дверь и пошёл искать Блюбелл. Где она могла быть, он представлял слабо, но скорее всего где-то в особняке. Что он скажет при встрече, он не знал, но это было как-то не важно — только бы найти.
Пришла запоздалая мысль, что Блюбелл может и вовсе не дать ему ни слова сказать и сразу набросится с кулаками. С трудом подавив трусливое желание убежать назад в комнату, где его никто не тронет, Нозару пошёл дальше.
В гостиной оказалось пусто, поэтому он пошёл в комнату, в которой Блюбелл жила в прошлый раз. Нозару постучал, но никто не отозвался, и он попробовал зайти. Дверь оказалась не заперта, и он взглядом поискал Блюбелл — на стул была небрежно брошена куртка и рядом лежала сумка с вещами, но владельца багажа не было. Он закрыл дверь и пошёл искать дальше. На кухне был только повар, когда он отвернулся, Нозару стащил с подноса кекс. Зачем ему понадобился кекс, Нозару сам не знал — из-за ситуации с Блюбелл ему кусок в горло не лез.
Не зная где ещё её искать, он пошёл в кабинет принцессы. В конце концов, Бьякуран приехал обсуждать дела, а значит они должны быть в кабинете. И, возможно, Блюбелл будет с ними.
Юни и Бьякуран действительно были в кабинете, но Блюбелл была не с ними.
— Она пошла на крышу, — мягко улыбнулась принцесса, и Нозару захотелось провалиться сквозь землю. Почему в тот раз он вёл себя так ужасно? — Я, правда, не знаю, почему она так туда рвалась.
Зато это знал Нозару. Он выбежал из кабинета и побежал к лестнице. Когда они только подружились, они поднялись на крышу и увидели, что совсем рядом растёт дерево. Они решили узнать, можно ли по этому дереву спуститься на землю, а затем подняться обратно на крышу. Оказалось что можно. Потом они устроили соревнование на скорость, но тут выяснилось, что это уже сложнее — а затем Нозару услышал треск и повалился на землю головой вниз. Голова тогда ужасно болела и кружилась, и периодически темнело перед глазами, но он упорно доказывал, что победил в соревновании.
Он распахнул дверь на крышу. Возможно, он сделал это слишком резко, потому что та сильно ударилась о стенку на мгновение оглушив Нозару. Блюбелл резко вскочила, что-то уронив. На её белом платье остались серые разводы — зачем она уселась на крышу, когда ночью лил дождь?
Переступить через порог Нозару почему-то не мог. То ли от стыда, то ли от страха и ни один из вариантов не казался достойным оправданием для побега. Поэтому он вдохнул поглубже и всё-таки подошёл к Блюбелл.
Теперь он разглядел, что упало из её рук, когда она вскочила — венок из осенних листьев.
Блюбелл тоже заметила, что уронила и по-быстрому схватила венок, спрятав за спину. Она нахмурилась, и Нозару отвёл взгляд — на то, чтобы ещё и смотреть Блюбелл в глаза его уже не хватало.
— Что, снова смеяться будешь? — почти прошипела она. За ёё спиной хрустнули стебли листьев, и она испуганно разжала руку. Венок упал ей под ноги.
Только сейчас Нозару вспомнил, что стало поводом для драки. Блюбелл сплела ему венок — красивый, с яркими синими цветами. А он порвал его, заявив, что он не девчонка, чтобы такое носить. Глупо он тогда поступил. Ничего удивительного, что Блюбелл на него разозлилась.
— Я пришёл извиниться.
Что говорить дальше Нозару не знал. Наверное, над этим стоило хоть немного подумать, прежде чем нестись сюда, сломя голову.
Блюбелл молчала, а он боялся посмотреть на неё и поэтому не имел даже малейшего представления о том, о чём она сейчас думает. Это молчание начинало давить.
— Извини меня.
Кажется, он повторялся, но это было неважно — лишь бы не тишина.
Ну пусть она хоть что-нибудь скажет!
— Ты больше не будешь так делать? — Блюбелл как будто сомневалась. Простит? Или всё же нет?
— Не буду, — честно ответил Нозару. А если сделает, то убьёт сам себя. Ещё раз такого чувства вины ему не вынести.
Блюбелл снова молчала. Нозару посмотрел на неё, затем снова уставился в пол, но это было глупо. Взгляд наткнулся на венок — он был почти закончен, но Блюбелл поломала его из-за неосторожности. И из-за него.
В сам венок были вплетены листья клёна, из-за этого он напоминал корону.
— Хочешь, я помогу тебе сделать новый? — неожиданно для себя спросил Нозару. А затем ему в голову пришла шальная мысль. — С ним ты будешь королевой осени.
И Блюбелл наконец-то засмеялась как раньше.

@темы: Реборн, Фанфики

---

Название: Ночной гость
Автор:  Deidy
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Алиса, Чеширский Кот
Категория: джен
Жанр: ангст, hurt/comfort
Рейтинг: G
Фандом: Burton Alice in Wonderland
Краткое содержание: По заявке: Чешир, kid!Алиса. После смерти отца Алисы в её спальне каждый вечер появляется сначала кошачья улыбка, а потом и весь кот. Только мама и Маргарет этому не верят и думают, что маленькая Алиса сошла с ума. Хочется чего-то доброго и милого, но в то же время щемяще-грустного, как фильмы Миядзаки. A+, NH.

Алиса тревожно наблюдает за летающей по комнате улыбкой. Откуда-то из угла весело и насмешливо подмигивает глаз. А затем на её постели оседает кот и Алиса весело смеётся — коты не бывают страшными. Тёплый мех лоснится под пальцами, когда Алиса гладит нового друга, а тот лежит, довольный, на её коленях и слушает — о сестре и родителях, о том, как недавно они ездили в Лондон и о том, как весело это было. Чеширский кот слушает, подставляя спину для ласки, и молчит.

Проснувшись утром Алиса ищет везде, где только можно: под кроватью, в шкафу, под столом, но нигде не находит кота, пришедшего к ней этой ночью.
Сестра слушает её, но не верит. Коты не умеют улыбаться, летать и появляться прямо из воздуха. Алиса ей не верит. Кот на её коленях был самым настоящим, и она ничего не придумывала. И сном это тоже не было.
Маргарет качает головой, не зная как успокоить разыгравшуюся фантазию Алисы — а Алиса злиться на её глупость и выбегает из комнаты.

Алиса ждёт кота ночью и днём, но никто не приходит. Через месяц Алиса думает, что всё и вправду было сном, но однажды кот возвращается.
Алиса плачет, заглушая всхлипы подушкой — за этот день она так устала быть сильной. Мать говорит, что леди не должны плакать и Алиса не плакала, но теперь, когда небо стало тёмным и вокруг не осталось ни души она может плакать, пока не закончатся слёзы.
О том, что в комнате она больше не одна Алиса понимает, когда скрипит кровать и под боком начинает чувствоваться чужое тепло. Кот смотрит на неё умными глазами и проводит по щеке мягкой лапой.
И Алиса больше не плачет. Она сжимает тёплого друга в объятиях и слушает, как тот говорит ей что-то успокаивающее.
Утром кот снова растворяется в воздухе.

Чеширский кот выскальзывает из объятий Алисы и смотрит на неё в последний раз. Он дважды не смог сдержаться и явился перед ней — первый, чтобы узнать, не вспомнит ли она его, а во второй он просто не смог вынести вида рыдающей девочки.
Но больше он не придёт. Это было бы слишком жестоко — и для неё и для себя. Ему не хочется, чтобы Алиса мучила себя, пытаясь вспомнить то, что вспомнить невозможно.
Чеширский кот смотрит, как Алиса пытается доказать, что он существует, но мать и сестра не верят. Они считают, что он просто приснился ей из-за того, что Алисе было очень грустно, и она хотела его увидеть. В чём-то они правы.
Чеширский кот уходит, не оставляя после себя ни следа. Эти маленькие визиты Алиса тоже вскоре забудет — их нельзя не забыть.
Может когда-нибудь она вернётся в Страну Чудес и тогда вспомнит всё, включая его минутную слабость. А может этого никогда не случится. Чеширскому коту хочется верить, что ему абсолютно всё равно когда это произойдёт и произойдёт ли вообще.
И всё равно считает дни, когда предсказание о возвращении Алисы должно вот-вот сбыться.

@темы: Алиса, Фанфики

---

07.11.2013 в 20:24

Пишет  Winterhell:

Мьзовская Апрайзинг так идеально подходит для выросших Старков, возвращающих свой дом и отдающих должок Ланнистерам, Болтонам, Фреям и Грейджоям.


Прослушать или скачать Muse Uprising бесплатно на Простоплеер
Rise up and take the power back, it's time that
The fat cats had a heart attack, you know that
Their time is coming to an end, we have to
Unify and watch our flag ascend

They will not force us
They will stop degrading us
They will not control us
We will be victorious

+ + +

@темы: ПЛиО, Сериал, Гифки

---

Не то чтобы я как-то праздновала хэллоуин, но арт с Анной был так мил, что не смогла удержаться и сделала себе аватарку)

Ну и заодно:

@темы: Просто ни о чём

---

Сегодня в яндекс увидела новость про олимпийский огонь. Вспомнила, что в колледже нам давали листок, на который вписывали имена и телефоны и что вроде это как раз про него и было.
Внезапно захотелось пойти. Написала старосте группы с вопросом где и когда - ответа не дождалась. Смутно вспоминая что-то про Грибоедовский канал, а может и не Грибоедовский, и про 17 часов, а может я вообще уже опоздала, решила попробовать пойти. Если найду - ну и отлично, если нет - сделаем вид что прогуливаемся и попробуем вернуться домой.
Полезла искать этот канал на карте. Вроде нашла. Вроде даже рядом метро было. Но с пересадкой. До нужной станции я доехала, а вот пересадку не нашла Пошла пешком по Невскому. Сперва чуть не свернула по Фонтанке, потом пошла слишком далеко. В общем канал я так и не нашла, но всё равно всё увидела
Мне дали флажок и бесплатную колу и я, перестав искать свою группу пристроилась там, где народу было поменьше. Это было во втором ряду и видно всё было отлично, но снимать увы нет(
Передо мной стояли несколько девочек-японок. Одна из них с телефона сидела на каком-то японском сайте, а как только звучали восторженные крики быстро переключалась на камеру. Крики иногда оказывались ложными и тогда она переключалась обратно.
Ещё рядом стояла женщина, а с ней мальчик лет шести. Мальчик мне очень напомнил Макса и мне стало жаль, что его там не было - он бы побоялся подойти к толпе, но ему бы понравилось.
Ещё там раздавали светящиеся жезлы, но раздавали их на противоположной стороне улицы и мне его не досталось(
Основное представление закончилось довольно быстро, но всё равно это было чертовски здорово! Нам махали руками, мы махали флажками.
Домой решила вернуться тем же путём, как приехала, а не пробовать пересаживаться. Когда шла домой начался ливень и я вымокла до нитки. Не знаю почему, но настроения это ни капли не испортило, а скорее даже наоборот.
А флажок у меня остался. Не знаю зачем, я могу про него вообще скоро забыть, но пусть будет

@темы: Просто ни о чём

---

Название: Когда не стоит улыбаться
Автор:  Deidy
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Чеширский Кот, другие
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Фандом: Burton Alice in Wonderland
Краткое содержание: По заявке: Красная Королева давно начала захват Страны Чудес. Белый Кролик никак не может найти Алису. Надежды почти нет. Страх и отчаяние населения, Белая Королева, пытающаяся поддержать дух подданных, но незаметно плачущая в одиночестве.

Чеширский кот гуляет где ему вздумается. Ему не мешают стены, и люди не могут его остановить.
Он побывал во всех концах Страны Чудес и знает каждую ветку любого дерева.
Он видит всех, но его не видит никто – если он сам того не хочет.

***

О планах Красной Королевы он знал задолго до того как они начали осуществляться. Сидя на высоких балках, погружённых во мрак, он с интересом смотрел как та, что старше и монарше проклинает свою сестру. А люди, сделавшие себя уродцами, лишь бы угодить ей, согласно качали головами.
Он знал и не посчитал нужным сообщить кому-нибудь об этом. Ведь так интереснее.

***

Когда небо стало серым от дыма, а воздух пропитался гарью, он тоже молчал. Говорить было поздно и не так увлекательно.
Возможно, он мог бы подняться на поверхность, чтобы помочь предсказанию сбыться поскорее, но наблюдать, как Белый Кролик в панике метается между мирами, было куда интереснее. Алиса всё равно придёт – рано или поздно – так к чему спешить, если можно просто смотреть?

***

Не менее забавным было заявляться на безумные чаепития, где Соня храбрилась, сверкая крошечной шпагой перед его носом, а Заяц трясся в страхе и безумии, когда он возникал то там, то здесь.
Шляпник менял своё настроение каждую минуту. То он радовался его приходу, то начинал сыпать проклятиями, то смотрел с холодным спокойствием. Предугадать его поведение было сложно. На то он и Безумный.
Но это тоже было забавно.

***

Чеширский Кот всегда улыбался широко и безумно – смех он мог найти где угодно.
Но только не во дворце Белой Королевы.
Там надежда смешивалась с отчаяньем, и по всему замку витал аромат безнадёги.
Там днём Мирана говорила громко и этим успокаивала свой народ. А ночью она давила тихие всхлипы в пуховой подушке, не в силах успокоится самой.
Ей Чеширский Кот особенно не хотел показываться на глаза.
Ведь он предпочёл собственное веселье, смеху тысяч прочих жителей Страны Чудес.

***

Поэтому когда он видит Алису, он сразу ведёт её к чаепитию, забыв про то, что было бы забавно понаблюдать, как она петляет между деревьями, безуспешно пытаясь найти дорогу. Он повеселился достаточно – почему бы теперь не поделиться собственной радостью с другими?
И может тогда, наконец, его простят.

@темы: Алиса, Фанфики

---

Послезавтра последний экзамен - история.
И что-то мне кажется, что с ним дела обстоят ещё хуже, чем с математикой, которую я всё-таки каким-то чудом сдала.
Скачала ответы на билеты - как выучить 22 бидета за 2 дня не имею не малейшего понятия.
Не знаю смеяться или рыдать.
И не понимаю на что конкретно потратила целую неделю, которая вроде как была абсолютно свободна.
Завтра идти на консультацию... что сказать учителю тоже не знаю.
Всё очень плохо.

@темы: Просто ни о чём

---

Название: Первый шаг в Страну Чудес
Автор:  Deidy
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Льюис Кэрролл(Шляпник), Белый Кролик
Жанр: джен
Рейтинг: G

Небо над головой: грязно-серое. Листья на деревьях: бледно-жёлтые. Дорога под ногами ведёт в никуда.
Мир вокруг кривой и косой, вырезанный из цветной бумаги. Где-то над лесом не далеко и не близко темнеет картонный замок.
Дорога виляет и петляет, поворачивает вправо и влево, разветвляется тут и там. Сколько он по ней идёт? Куда и зачем? Не вспомнить.
День не сменяется ночью, а осень остаётся осенью. Тёмные тучи висят на небе, прибитые к нему гвоздями, не двигаясь с места. С них на землю не упало ни капли.
Это неправильно.
А что тогда правильно?
Правильно ли то, что он не может на вопросы, которые кажутся такими простыми?
Кто он? Как его имя? Как он здесь оказался?
Нужно ли это вспоминать? Может это наоборот стоит забыть?
Мимо проплывают прямые и кривые деревья: они движутся так быстро и так медленно, что видно только смазанные пятна.
Дорога, ведущая куда-то и никуда, выводит к яркой вывеске: «Добро пожаловать в Страну Чудес». Белый кролик на ней приветливо улыбается.
Вывеска проплывает мимо так же, как и деревья. Дорога не прекращается, хоть никуда и не ведёт. Значит, идти можно и дальше.
Небо по-прежнему серое, а листья остаются жёлтыми. Мир всё ещё картонный и выглядит как подделка. Лишь следующий Белый Кролик выглядит настоящим, хоть и не улыбается и мрачен настолько же, насколько всё остальное вокруг.
– Кто ты? – спрашивает он, хмурясь и крепче сжимая рукоять меча.
– Не знаю.
– Врёшь, – кривится Кролик. – Ты должен знать кто ты.
– Если бы я знал, то сказал.
Кролик напрягается и смотрит на него со злостью.
– У тебя есть имя? – наконец спрашивает он.
– Нет.
– Тогда придумай его себе, – сдержанно говорит он. – Нужно же тебя как-то звать.
– Почему бы его не придумать тебе?
– Хорошо, – кривится в ухмылке Кролик. – Я буду звать тебя Шляпник.
Шляпник кивает и поправляет шляпу. Его такое имя устраивает: даже если оно такое же фальшивое, как мир, в котором они находятся.
– Тебе туда, – указывает Кролик на дорогу, которой раньше не было. Интересно, она тоже ведёт в никуда?
– Хорошо, – спокойно соглашается Шляпник и сворачивает на указанную дорогу.
Когда он дошёл, уже была ночь, и вовсю лил дождь. Дорога привела к воротам картонного замка, который всё же помог укрыться от дождя. Страна Чудес начала оживать.

Где-то в глубине кроличьей норы раздавался тихий шёпот:
– Не волнуйся Мэри Энн, он тебя никогда не получит, – положив голову на колени Алисе говорил Кролик.
– Он никогда не вспомнит и никогда не выйдет. Льюиса Кэрролла больше не существует, есть только Шляпник.
– Спасибо, – улыбнулась ему Алиса.

@темы: Are You Alice?, Фанфики