Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Спасибо, дорогой фандом

 С любовью, твой РФ! 2016-05-23 в 00:36 написал(а):

@темы: Реборн, Просто ни о чём

---

UPD:

В этот раз немного меньше

UPD2:

запись создана: 10.10.2015 в 07:25

@темы: Просто ни о чём, Флэшмоб

---

Название: Сердце изо льда
Автор:  Deidy
Бета:  freir,  grachonok,  Jenni
Размер: мини, 1889 слов
Пейринг: Валентин Придд/Айрис Окделл
Категория: гет
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Айрис переезжает в Васспард, чтобы стать невестой Валентина.
Дисклеймер: Все герои принадлежат В.В. Камше, но мы хотим дать им еще один шанс.
Предупреждение: soulmate!AU
Для голосования: #. fandom OE 2015 - "Сердце изо льда"

«Ричард, мне страшно!».

Айрис скомкала листок бумаги и со всей силы бросила его в угол.

Так писать не следовало. Айрис была благородной девушкой, которой буквально с рождения обещали огромное счастье. Если матушка увидит её письмо, начинающееся с таких строк, — а она обязательно увидела бы — то придёт в ярость. Отцу, конечно же, все равно, а Ричарду всего девять, и он ничем не сможет помочь сестре.

Самой Айрис восемь лет, и на её руке было написано имя — а значит, она вообще не имела права голоса.

Она была вещью, и обращались с ней соответственно — отдали при первом же удобном случае. В чужую семью, увезшую её так далеко от дома.

К Леворукому такое счастье.

Айрис вела себя смирно в дороге, но когда познакомилась с Валентином-Отто Приддом — это имя она видела каждый день и ненавидела его всем сердцем, — той же ночью попыталась сбежать. Ей не нужна была такая «родственная душа».

Далеко Айрис не ушла. Её остановили перед воротами («Сударыня, что вы делаете здесь в такое позднее время?» — окликнул её стражник) и вернули в комнату.

Через месяц их с Валентином обручат. Айрис наденут на руку красивый золотой браслет — кандалы! — и она навсегда останется в этом пугающем замке, похожем на морское дно. Он тоже темный и холодный. Наверное, такой и должна быть обитель спрутов.

«Ричард, я наконец-то добралась до Васспарда. У меня всё хорошо».

***

Имя ровной строкой вилось на левой руке. От одного края запястья к другому. Вычурные округлые буквы.

Валентин-Отто Придд.

Он должен был стать самым большим счастьем в жизни Айрис — так твердили все, ведь ей повезло родиться с меткой! — но оказался огромным разочарованием. Даже в разговоре — ведь жениху и невесте положено время от времени общаться друг с другом — он всегда смотрел как будто сквозь Айрис и говорил так, словно отчитывался ментору. И всегда уходил, как только позволяли приличия.

Будто выдрессированный пёс.

Айрис тошнило от всего этого. Она боялась, что однажды станет такой же, как все в этом доме, — мёртвой. Да, они ходили, говорили, но это не делало их живыми. Люди с ледяными сердцами — так Айрис в мыслях называла Приддов.

Зачем судьба навязала ей такое счастье?

Если бы только не было имени... Она бы вернулась домой в Надор, к Ричарду и сёстрам — и к родителям, которые отдали её, словно ненужную безделушку. Но всё же это лучше, чем жить здесь.

Значит, нужно сделать так, словно на её теле никогда не было никакого имени.

Айрис спрыгнула с кровати и спустилась вниз — размеренным шагом, ведь благородным дамам не полагалось бегать, — на кухню. Там была только кухарка.

— Грета, у тебя не осталось булочек? Я проголодалась.

— Конечно, сударыня. Сейчас достану.

Когда Грета отвернулась, Айрис схватила со стола нож. Главное — сделать всё быстро.

Не давая себе ни секунды на размышление, она полоснула ножом по запястью. И закричала.


— С вами всё хорошо? — таким же тоном можно было спросить, что Айрис ела сегодня на завтрак.

— Нет, — честно ответила она, стиснув зубы.

Она не смогла закончить. Не смогла вырезать имя. Ей не хватило на это сил — она просто рыдала, словно маленькая девочка, и выла от боли.

— Зачем вы это сделали? — Валентин смотрел равнодушно, без капли любопытства, — как может человек так смотреть?

— Я хочу вернуться домой.

«Я не хочу быть мертвецом!».

Валентин не ответил.

***

Джастин был солнцем в подводном мире — он делал что хотел и умел улыбаться, даже когда его одёргивали.

Айрис пыталась взять с него пример и не дать заковать себя в эти отвратительные цепи из вежливости и этикета. Но она была слабой, и пары ледяных внушений хватило, чтобы усвоить, когда нужно говорить, а когда — молчать, что нельзя лазить за яблоками на деревья и неприлично ездить верхом одной.

Джастин всегда утешал её, несмотря на то, что Айрис никогда не плакала, — в этом доме не разрешалось плакать. Слёзы — слабость, которой могут воспользоваться. Она не должна была такого допускать.

— Валентину тоже непросто, — сказал он однажды. — Неужели ты этого не чувствуешь?

Айрис ничего не чувствовала. У неё в груди бился кусок льда.

***

Окна комнаты Айрис выходили на сад. Поздней осенью, когда листья с деревьев уже облетели, он обычно пустовал.

Айрис открыла окно, впуская в комнату свежий воздух, и вдохнула полной грудью.

Если она свалится с приступом хвори, то можно будет на время забыть об учёбе, об отъезде Джастина в Лаик, о танцах с Валентином.

Особенно о танцах.

«Вы же помолвлены! Так будьте ближе друг к другу! Танец — это не только техника, это ещё и чувства!» — мэтр Луис делал им замечания все два часа урока, хотя и Айрис, и Валентин танцевали безупречно. Потом он просто махнул рукой и ушёл.

Айрис улыбалась, Валентин тоже, они не отрывали взглядов друг от друга и держались так близко, как только позволяли движения.

Но мэтру Луису этого было недостаточно, хотя, что именно они делали неправильно, он так и не объяснил. Только твердил про чувства.

Легко говорить о подобном, если вырос среди улыбок под жарким кэналлийским солнцем.

Айрис забралась на подоконник и свесила ноги наружу — вот её чувства!

Напевая мелодию танца, она принялась легонько раскачиваться из стороны в сторону.

Она посмотрела вниз — так высоко падать и так больно. Если Айрис не удержится, то соскребать её придётся долго.

Вот её свобода! И её не смогут отнять даже спруты.

***

Айрис догадывалась о восстании, хотя приготовления и старались скрыть, — в конце концов, она стала залогом участия в нём Приддов. Она подозревала, что Вальтер бросит отца, если хоть что-то пойдёт не так.

Она выросла в этом доме. Она знала, как ведут себя здешние жители.

Но все же новость о смерти отца её ошеломила.

Айрис чувствовала на себе чужие взгляды — они следили за ней, смотрели на её реакцию, проверяли, как хорошо она усвоила уроки.

Нельзя плакать. Нельзя показывать чувства.

Нужно поблагодарить гонца за новости и предложить ему еду и кров.

У Айрис были сердце изо льда и мёртвая душа. Она не могла горевать по человеку, которого почти не видела и кому была безразлична.

Она ничего не могла чувствовать. Чувства — слабость. А ей непозволительно быть слабой.

Погружаясь во тьму, Айрис видела морское дно.


Она очнулась в своей постели. За окном виднелось розовое небо — закат, а новость привезли ранним утром.

Айрис попыталась встать, но сильная рука тут же прижала её обратно к постели.

— Вам пока не стоит двигаться, сударыня. — Айрис узнала голос мэтра Ральфа.

Она даже не заметила, что в комнате кто-то был.

— Как вы себя чувствуете?

Айрис было очень плохо — хотелось кричать, плакать и бить кулаками по постели.

— Всё хорошо, — ответила она вместо этого.

Мэтр Ральф кивнул и положил ладонь ей на лоб, проверяя температуру.

— А что сейчас чувствует Валентин? — спросил он вдруг, хмурясь, и внимательно смотря Айрис в глаза.

Как будто она могла что-то об этом знать, провалявшись весь день без сознания.

— Не знаю. — Слова оказались чуть более резкими, чем хотелось Айрис. Плохо, ей нужно взять себя в руки.

— Ясно. Не думал, что это дойдёт до такого, — мэтр говорил загадками, но Айрис не торопила его всё объяснить. — Стоило озаботиться этим ещё в то время, когда вы пытались избавиться от метки. Сам виноват, не нужно было верить, что всё образуется.

Он явно говорил сам с собой, но делал это достаточно громко, чтобы Айрис могла слышать.

Когда мэтр замолчал, Айрис тоже не стала ничего отвечать — и он, покачав головой, продолжил:

— Уже три года прошло с момента встречи, а вы так и не научились доверять друг другу, — упрекнул он, будто мог что-то об этом знать. Здесь нельзя доверять никому и ничему. Здесь и у стен есть глаза и уши. И за малейшую ошибку ждёт наказание. — Вы забыли, что связаны с рождения? — мэтр злился. — Думаете, имя — это вся связь? Как бы не так! Имя — лишь следствие. Сама связь глубоко внутри, и она означает, что вы — одно неделимое целое.

— Я не просила об этом! — вспышка гнева могла быть чревата последствиями, но Айрис и так не справилась этим утром. Хуже не будет. — Я ничего из этого не хотела!

— И тем не менее, вам это дали. А чувствовать состояние партнёра — это не возможность. Это необходимость. Пожалуйста, запомните это. Или в следующий раз всё может закончиться куда печальней.

***

— Зачем нам это? — спросила Айрис, коснувшись ключицы Валентина — там, где размашисто было написано её имя.

Валентин ответил, как по книге:

— Четверо были связаны друг с другом и хотели, чтобы связь была и у их потомков. И для облегчения задачи даровали метки — имя родственной души — на теле.

Но люди всё извратили, и метки стали клеймом. А вместо счастья им, Айрис и Валентину, досталась только боль.

Мэтр Луис вошёл в зал и велел начинать урок.

— Верь мне, — попросила Айрис, протягивая Валентину руку для танца.

Валентин ничего не ответил — закружил её в танце под монотонный счёт.

В тот день мэтр Луис впервые их похвалил.

***

Айрис проснулась посреди ночи в холодном поту. Поднялась с постели и пошла, лишь интуитивно догадываясь, куда.

Каменные плиты холодили босые ноги, а мокрая ночная рубашка прилипла к телу. Было страшно.

Айрис нужно было увидеть Валентина — прямо сейчас, пусть даже замок казался вымершим в такой поздний час. Айрис не слышала ни звука, кроме собственных шагов и сбившегося дыхания.

Она не будет его будить, убеждала себя Айрис, стоя перед дверью, она только заглянет и убедится, что всё в порядке. Что этот страх внутри неё только из-за приснившегося кошмара, вылетевшего из головы, стоило Айрис открыть глаза.

Она потянула за ручку — дверь приоткрылась легко, без единого скрипа.

Валентин был внутри. А рядом с ним стоял Джастин.

«Он умер. Его же похоронили!» — Айрис отступила, желая сбежать, но её уже заметили — Джастин обернулся и улыбнулся ей. Той самой солнечной улыбкой, которая так нравилась Айрис.

«Я сплю. Я просто всё ещё сплю».

Она зашла в комнату и замерла, не решаясь сказать хоть что-то.

— Я испугал тебя, да? Извини.

— Ты же мёртв, — шёпотом сказала Айрис, ёжась от веявшего от Джастина холода.

Происходящее не могло быть правдой.

— Ты должна была спать, — Валентин нахмурился. — Почему ты здесь?

Айрис пожала плечами. Она сама не знала, что выдернуло её из постели и заставило красться по тёмным коридорам.

— Наверное, ты позвал её, сам того не заметив, — объяснил Джастин. — Я рад, что у вас наладились отношения.

Валентин кивнул:

— Мы верим друг другу.

И это прозвучало как самая естественная вещь в мире. Айрис не слышала слов лучше.


Потом были вопросы о том, почему Джастин вернулся откуда никто возвращаться не должен. Ответов они не получили — только туманные объяснения.

Джастин рассказал об убийстве, но не назвал имён. А Айрис с Валентином пришлось это принять.

Джастин хотел смерти — во второй раз. И Валентин ему это дал.

Айрис стояла рядом всё это время. Смотрела, слушала и даже не пыталась остановить. Чувствовала — так нужно.

А потом сидела с Валентином до самого утра. Они не разговаривали — зачем им сейчас слова? — и не спали.

Просто Айрис приснился кошмар (смерть Джастина повлияла на всех, а она всегда была слабой), и ей требовалось побыть рядом с кем-то — так объясняла она потом своё непристойное поведение взрослым.

Врать она научилась давным-давно.

***

«Ричард, я переезжаю в Олларию, чтобы стать фрейлиной королевы. Я слышала, что тебе прислали приглашение в Лаик. Надеюсь, ты согласишься.

Я хочу, чтобы ты познакомился и подружился с Валентином. Он может показаться тебе холодным морским спрутом (я тоже поначалу так считала), но, поверь, это совсем не так. Ты и сам поймёшь это, если узнаешь его поближе.

Мне известно, что Окделлы ненавидят Приддов за то, что случилось во время восстания. Но ведь ты продолжаешь мне писать, а значит, всё не так уж плохо.

Прошу, помни о том, что во всей этой ситуации мы с Валентином были не более чем разменной монетой. И что, как только Валентин окончит свою службу, я стану его женой. Эта мысль делает меня счастливой.

Желаю счастья и тебе.

До встречи».

@темы: Отблески Этерны, Фанфики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Название: Ловля призраков
Автор:  Deidy
Бета:  melissakora,  Roallanna,  grachonok,  Jenni
Размер: мини, 1522 слова
Персонажи: Ричард Окделл, Рокэ Алва
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: У Ричарда в голове много разных воспоминаний. Некоторые принадлежат не ему.
Дисклеймер: Все герои принадлежат В.В. Камше, но мы хотим дать им еще один шанс.
Предупреждение: модерн!AU
Для голосования: #. fandom OE 2015 - "Ловля призраков"

У Ричарда в голове много разных воспоминаний. Некоторые принадлежат не ему.

Понимание этого приходит очень рано: когда на вопрос, что случилось с рыжими гончими, что так сильно лаяли давней ночью, родные смотрят на него удивлённо и непонимающе — в их доме никогда не было собак. Больше Ричард не спрашивает.

Поэтому ответов у него нет.

Чьи это воспоминания? Почему Ричард помнит их так, будто видел своими глазами? Все ли они фальшивые?

Ричард не знает. Он видит блеск рубиновой молнии, башню на фоне заката, фреску с печальной синеглазой женщиной — будто живой! Смотрит, как камни и вода сметают всё на своём пути, слышит удушающе-сладкий запах и чувствует невыносимую боль в руке.

Это похоже на обрывки картины. Он боится, радуется, грустит — но понятия не имеет, чем вызваны эти чувства. Он вспоминает какой-то фрагмент чьей-то жизни — яркая короткая вспышка — и вместе с ней приходят эмоции. Но откуда они и чем вызваны, Ричарду спросить не у кого.

Иногда он просто идёт. Идёт мимо весёлых близнецов, гуляющих по площади, похожих друг на друга, словно капли воды. Идёт мимо уставшего мужчины в парке, ломающего печенье для ручной крысы. Идёт мимо церкви и старого священника, перебирающего в руках чётки.

Останавливается, оборачивается, вглядывается.

Кого он только что увидел? Кого узнал в этих прохожих?

Ричард трясёт головой, выбрасывая из неё ненужные мысли, и идёт дальше.

Это — всего лишь отблески чужой памяти, отголоски его неуёмного воображения. Нет смысла гнаться за тем, чего не существует.

«Есть ли на свете что-то бесполезнее ловли призраков? — спрашивает Ричарда голос в голове. Ричард не знает точно, когда он появился — тот был рядом всю сознательную жизнь, — но связывает его с фальшивыми воспоминаниями. — Бросьте это занятие, юноша. Оно не стоит потраченных усилий».

Ричард старается почаще прислушиваться к этому голосу — он обычно говорит разумные вещи.

Когда Ричарду кажется, что снова уловил краем взгляда кого-то знакомого, он останавливается и всматривается в юношу того же возраста, что и сам Ричард, с холодными серыми глазами — пустыми, как у рыбы. Он тоже стоит на месте, смотрит на Ричарда и будто также ищет что-то в случайном прохожем. Они стоят друг напротив друга пятнадцать минут, а затем расходятся, ни слова не сказав. Ричард, сколько ни всматривается, ничего не вспоминает. И это злит.

«Вы дурак, юноша. Призраки не ловятся так просто».

Ричарду очень хочется спросить — а как же тогда? Но не спрашивает, потому что знает, каким будет ответ. Призраки на то и призраки, что поймать их невозможно.

Иногда узнать тайны своей памяти хочется слишком сильно — и тогда Ричард срывается. Он видит мужчину, чьи золотые волосы сияют на солнце, словно ореол святого, а сплошь белые одежды только подчёркивают это. И Ричард идёт за ним почти через полгорода. Он не знает, зачем это делает, не знает, кто этот человек и куда он приведёт Ричарда. Он просто идёт и пытается не то вспомнить, не то прогнать из головы те обрывки чужой памяти, что мешают нормально жить.

«Не ловите призраков, юноша. Они бестелесны и бесплотны. Не захотят — не догоните. Так что не стоит и пытаться, — слышит Ричард у себя в голове. И почему-то останавливается, поворачивается и идёт назад. А голос продолжает: — Просто ждите. Когда придёт время, призраки сами поймают вас — хотите вы того или нет».

После этого призраки исчезают вовсе. Ричард сперва думает, что это временное затишье — они всегда приходили вновь, рано или поздно. Но проходит месяц, проходит полгода, а они не возвращаются. И Ричарду становится страшно — неужели закончилось? Неужели ничего больше не будет?

Он что, упустил свой шанс всё узнать?

Чтобы избавиться от паники, Ричард фотографирует. Запечатлевает всё, что попадёт в объектив. Чтобы новыми воспоминаниями заменить другие — те, что принадлежат не ему, фальшивые, не дающие спокойно спать по ночам. Те, что намертво въелись в память, ярким огнём оказались выжжены под веками.

Но фотографии не могут заменить их. Слишком блёклые, слишком неживые — они не идут ни в какое сравнение с проделками фантазии.

Рассыпавшаяся черешня, четыре солнца в небе, ворон и орлан, сошедшиеся в схватке, — не может быть, что этого никогда не происходило на самом деле.

«Посмотрите на небо, юноша. Солнце всего одно», — насмехается голос в голове Ричарда. Только он и остался — он и разрозненные воспоминания.

Ричард не отвечает ему, но соглашается. Конечно же, ничего подобного не было и быть не могло. Ричард проверял много раз — мучил интернет любыми подходящими запросами, но ничего не нашёл.

«Вы сами хотели, чтобы это прекратилось», — напоминает Ричарду голос. И это снова правда — он действительно хотел, чтобы всё закончилось. Но это говорило отчаянье. Никто не может контролировать свои мысли в такие минуты — не может и Ричард.

Он ненавидит себя за это.

Ричард фотографирует деревья, дома, машины. Фотографирует людей. Надеется, что камера сможет запечатлеть то, что пропустили глаза.

И неожиданно эта глупая затея заканчивается успехом. Новый призрак Ричарда сидит на скамье с гитарой на коленях, и кто-то уговаривает его сыграть — прямо здесь, прямо сейчас, на улице посреди толпы. Призрак смеётся, откидывает с плеч длинные чёрные волосы и действительно начинает играть и петь.

И в голове Ричарда что-то трескается, бьётся, рассыпается. Синие глаза смотрят прямо на него, и это глаза смерти. Ричард хорошо это помнит. Он шёл за Синеглазой Смертью и проснулся здесь, в новом мире. Но старый его так и не отпустил.

Водоворот воспоминаний раздирает Ричарда на части. Он видит Надор и солдат в нём, а затем — как рушатся древние стены и камни пьют кровь предателей. Видит Олларию и как её жители приветствуют Первого маршала после успеха в Варасте, а вместе с ней Ракану и висельников на деревьях.

Ричард кричит, падает, проваливается в бездну. В его голове слишком много всего. Это слишком больно, слишком страшно, слишком неправильно.

Ричард хотел совсем не этого.

Но водоворот не останавливается, и Ричард продолжает вспоминать: как растворяется в вине яд, как после праздника он идёт по мёртвым телам, как кинжал входит в тело любимой женщины. Это не он — кто-то другой. Но Ричард видит кровь на своих руках и знает, что не сможет её отмыть.

Кто-то сжимает плечи Ричарда — так больно, что он приходит в себя. Напротив Ричард видит синеву безоблачного неба. Смерть пришла за ним во второй раз, думает он. Водоворот успокаивается.

— Увы, это всего лишь я, — усмехается Алва. Сейчас Ричарду совсем не сложно вспомнить, кто перед ним. И это совсем не радует — Алва не прощает предательств. А Ричард был предателем, отравителем и убийцей. Это клеймо, которое не исчезнет даже после смерти.

Нужно уйти сейчас же. Уехать домой, запереться в комнате и сидеть там, пока всё в голове не успокоится. Пока он не разберётся, что делать со всей этой памятью и как вообще жить с этим дальше.

Как жить, если ты чудовище.

Ричард пытается вырваться. Он боится, страшно боится взглянуть ещё раз Алве в глаза и произнести хоть слово — тогда Алва может вспомнить.

— Юноша, может, объясните, что с вами случилось? Вы перепугали кучу народу. — Вокруг действительно толпа. Они смотрят на Ричарда, как на больного — кто с испугом, кто с жалостью, кто с беспокойством. Наверное, Ричард действительно болен.

Только вылечить это нельзя.

— Со мной всё в порядке, — Ричард врёт. Это знает он, это понимает Алва.

— Вспомнили что-то неприятное? — на лице Алвы не улыбка — оскал. И Ричард вдруг замечает то, чего не увидел раньше, — Алва смотрел на него, узнавая.

Чистый огненный гнев — вот что было в его взгляде. Кто сказал, что стихия Алвы — ветер?

Он хочет убить Ричарда: пристрелить, проткнуть сердце шпагой, свернуть шею. Он имеет на это полное право.

Но Ричард хочет жить и хочет дышать. А ещё он совсем другой человек.

— Я не для того вырвал свою жизнь из лап твари, чтобы отдать её вам. — Слезящиеся лиловые глаза, протяжное «Диикон», клыки и когти, рвущие плоть. Это существо никогда не было Альдо, но Ричард понял это не сразу. Он чуть не умер — можно ли умереть в посмертии? — но выбрался. И тогда Смерть дала ему второй шанс.

Этот шанс он не упустит — потому что третьего не будет.

Алва смотрит глаза в глаза, внимательно вглядывается, словно может увидеть мысли и душу.

А может, это у Ричарда всё написано на лице крупными печатными буквами.

— Вставайте, юноша. Нечего беспокоить людей. — Ричарда поднимают, ставят на ноги, которые его совсем не держат. — Как всегда жадны до внимания к своей персоне.

Вечность назад за такие слова Ричард вызвал бы наглеца на дуэль — но этот мир живёт по другим законам.

— Я не тот Ричард. И его грехи замаливать не стану. — Он отстраняется от Алвы на шаг, на два.

Пространство вокруг искажается, исчезает. Ричард не может определить, как далеко находится здание справа, как высоко небо и сколько падать до земли. Он истощен и опустошён недавним водоворотом воспоминаний.

— И правильно. — Алва поддерживает его за плечи, а Ричард слишком слаб, чтобы отстраниться снова. — Искуплением чужих проступков вы сполна насладились в той жизни.

Он ведёт Ричарда к ближайшей скамье и усаживает на неё — до странности аккуратно для того, кто ещё минуту назад желал Ричарду смерти.

— Когда вы вспомнили? — Что стало катализатором для Алвы? Вряд ли отражение в зеркале.

Алва садится рядом, откидывает голову, не желая смотреть на Ричарда, и безмятежно отвечает:

— Я никогда не забывал.

Это страшно, думает Ричард. Это намного страшнее, чем внезапно вспомнить.

Он не хочет больше говорить, не хочет слушать и не хочет думать. Слишком много всего — кажется, что ему осталась всего пара шагов до сумасшествия.

А был ли он когда-нибудь нормальным?

Ричард откидывает голову и смотрит вверх — на чистое синее небо.

«И всё-таки я поймал призрака».

Голос в голове смеётся, как смеялся Алва, и отвечает в последний раз: «Это призрак поймал тебя».

@темы: Отблески Этерны, Фанфики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

@темы: ФБ, Отблески Этерны

---

Дача была прекрасна, а люди на ней ещё прекрасней Но слишком мало, я хочу ещё
Вообще меня до сих пор пробивает на восторги, и я не уверена, что смогу внятно описать всё, что хочу.

Не умею писать длиннопосты, так что коротко о главном:
1) Меня много обнимали и гладили, а я млела и была очень счастлива
2) Я наконец-то вживую увидела Нарико, и я всё ещё помню, как ты писала, что собираешься приехать в Питер - КОГДА? Я очень этого жду.
3) Долго думала, что делать с поездкой домой, потому что идиот и не озаботилась этим пораньше Спасибо Нарико, которая поинтересовалась, а затем открыла сайт РЖД и помогла купить мне этот билет, благодаря чему я не осталась ночевать на вокзале
4) Очень понравилось играть в мафию. В первый раз, когда я была не только мафией, но ещё и Дино, мы не доиграли, а жаль. Кажется, мы выигрывали. Во второй раз я была мирным жителем и меня убили в самом конце((( Зато потом мне дали маньяка и в первые две ночи я умудрилась убить всю мафию, а в третью - последнего мирного жителя и выиграть. Я думаю, это можно назвать справедливостью
5) Я слишком стеснительна, чтобы влезать в разговор, когда меня не спрашивают, но мне очень нравилось слушать (возможно со стороны это выглядело стрёмно ). Помню, что обсуждали очень много всего - Ван Пис, Тинвульф, Кингсман, оридж, ГП, ОЭ, ДжоДжо, ДА, Куроко, ещё что-то... Меня очень порадовал вопрос "А что сейчас вообще в РФ происходит? Кто-нибудь здесь ещё в фандоме остался?"
6) В какой-то момент все перешли на "вы", хотя в сообществе сходки все дружно говорили, что к ним обращаться на "ты". У меня это вызвало лёгкий диссонанс и я не знала как к кому нужно обращаться, так что старалась использовать нейтральные формулировки
7) В воскресенье все сидели в курилке и как-то накурили БП а команду манго никто собрать не хочет?

По итогам я отлично провела время)
Спасибо организаторам и всем на сходке за такое количество позитивных эмоций

@темы: Реборн, Просто ни о чём

---

@темы: ФБ, Отблески Этерны

---

У Хантера наконец-то появились обзоры

Благодаря ним и вышла на гифсет)

28.06.2015 в 04:46

Пишет  Benjiro Fudo:

больше Хисоки

@темы: Hunter X Hunter, Гифки

---

Наконец-то деанон

Уже очень давно не писала по хантерам и успела подзабыть канон, поэтому меня хватило только на драбблики( Но к зимней я доперечитаю мангу и постараюсь написать побольше)

Deidy ОХОТНИК-райтер гуру редких пейрингов мастер слова	гет Свидание драббл Цветы драббл слэш Игра в доверие драббл

@темы: Конкурс, Hunter X Hunter

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Название: Свидание
Автор: Deidy
Бета: Spring fandom Hunter x Hunter
Размер: драббл (591 слово)
Пейринг/Персонажи: Гон/Кайто, Киллуа
Категория: гет
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: PG
Предупреждения: AU
Краткое содержание: Однажды Гон и Кайто начали встречаться.
Примечание: автор опустил некоторые события канона
Размещение: запрещено без разрешения автора

Кайто была маленькой рыжей бестией. Видимо, когда умираешь и снова рождаешься, меняя при этом пол и расу, в голове тоже что-то меняется.
— Мы пойдём на свидание! — заявила она Гону, не рассчитывая на возражения.
Гон и не возражал.
— Ты рехнулся, — позже сказал ему Киллуа, услышав об этом. — Она же выглядит лет на пять, а на деле ей ещё и года нету!
— Это же Кайто, — Гон смотрел на Киллуа так изумлённо, словно действительно не видел разницы между взрослым мужиком и мелкой девчонкой.
Наверное, так мог только он.

Парк аттракционов — лучшее место для свидания, рассказывал Леорио. Ему тоже было плевать, сколько Гону и Кайто лет — главное, чтобы им было хорошо.
Они выбрали самый известный парк с «самыми крышесносными горками». На некоторые аттракционы сотрудники парка отказывались пускать детей — не для их возраста развлечение. Но Гон с Кайто предъявляли свои лицензии охотников и их всё-таки пропускали.
Киллуа наблюдал за ними тайком, издалека — волновался, что что-то пойдёт не так.
Но всё было тихо и спокойно. И даже когда остальные люди выходили с аттракциона позеленевшими и поседевшими, эти двое были как ни в чём не бывало.
В конце концов они подошли к Киллуа — оказалось, что они давным-давно его заметили.
Всё было тихо и спокойно. Им было скучно.

Действительно, что такое какие-то горки, после того, как они побывали на острове, полном муравьёв-химер?
— Вы же охотники! Найдите задание, — раздражённо посоветовал Киллуа, устав слушать нытьё Гона. Гон воодушевился и рассказал об идее Кайто. Они принялись искать задание.
И нашли.
Киллуа пошёл с ними — всё-таки он волновался за друга. Гон улыбался Кайто, Кайто улыбалась Гону, а Киллуа чувствовал себя так, будто снова преследовал их втихоря, хотя шёл рядом.
— Он такой прекрасный, чудесный, великолепный... — восторженно отзывалась заказчица о предмете заказа. Киллуа почти сразу переключил внимание на интерьер — тот был намного интереснее потока слов заказчицы.
После Гон вкратце пересказал цель задания — цветок, что распускается примерно раз в десятилетие. Это не было опасно, но Кайто очень хотела этот цветок увидеть.
Тот рос на дне ущелья — но это не было проблемой. А вот твари, обитающие в этом ущёлье стали неожиданностью — заказчица забыла о них упомянуть.
Твари были не слишком сильные, но их было много. Киллуа присматривался к Кайто — не понадобиться ли ей помощь. Но своим оружием — к счастью выпала коса — она обращалась так же умело, как и раньше и Киллуа вернулся к своим монстрам.

Гон не умел сидеть на месте и скоро Киллуа узнал, что они с Кайто попытались стать членами экспедиции на Тёмный континент. Они даже замаскировались, как могли, но ничего не вышло — Курапика их раскусил и выгнал.
— Гон ещё не восстановился полностью. Ему нельзя на Тёмный континент, — сказал он напоследок.
Сам Гон не на шутку расстроился. Киллуа с Кайто утешали его два дня.

А потом они встретили Хисоку — или Хисока встретил их.
Конечно же, они с Гоном подрались.
Киллуа и Кайто сидели в стороне, наблюдая за боем оттуда — Гон попросил не вмешиваться.
Кайто следила за боем, не отрывая глаз и иногда дёргалась, не то желая рвануться Гону на помощь, не то желая повторить какой-то удар.
Киллуа всё ещё с трудом верилось, что это тот же человек, что встретил их на том острове.
— Похоже твоя подруга за тебя волнуется, — ухмыльнулся Хисока и Гон обернулся. А Хисока его ударил.
Киллуа хлопнул себя по лбу — ну каким надо быть идиотом, чтобы попасться на одну уловку дважды?
Он набрал на телефоне номер Леорио — его помощь явно понадобиться.
Позже Гон лежал избитый и израненный, но абсолютно счастливый.

— Давай поженимся! — воскликнула однажды Кайто — Киллуа никогда не понимал, что творилось в голове у этой девчонки.
— Давай, — с лёгкостью согласился Гон, улыбаясь.
А Киллуа пришлось выяснять, позволяет ли лицензия охотника женится несовершеннолетним.

@темы: Hunter X Hunter, Фанфики

---

Название: Цветы
Автор: Deidy
Бета: Spring fandom Hunter x Hunter
Размер: драббл (471 слово)
Пейринг/Персонажи: Паристон/Чиидол (односторонний)
Категория: гет
Жанр: романс, драма, юст
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Чиидол прислали цветы.
Размещение: запрещено без разрешения автора

Паристон сыплет цветами так же, как улыбками. Лилии, принесённые от него, пахнут горечью, и Чиидол зажимает нос, чтобы не задохнуться — собачий нюх слишком хорошо улавливает такие ароматы.
Она отсылает курьера, даже не прикоснувшись к цветам, — как делает это раз за разом, когда Паристону вздумается подшутить над ней и её нюхом. В руках остаётся открытка с видом города с высоты. На ней нет поздравлений или вообще каких-нибудь сообщений. Только одно-единственное слово: «Раниск».
Раниск — город на краю вселенной, недавно оказавшийся во всех новостях из-за кровопролитной гражданской войны. Не нужно было гадать, чтобы понять, кто приложил к этому руку.
Чиидол в ярости рвёт открытку — убить бы мерзавца! Но председатель отчего-то спускает Паристону с рук любые его выходки — только усмехается, когда слышит очередной донос. И Паристон по-прежнему остаётся его правой рукой.
Запах лилий режет нос, вязким привкусом оседает на языке. Это чувство не исчезнет ещё несколько дней — Паристон умеет подбирать ароматы, из-за которых Чиидол начинает ненавидеть свою модификацию.
Телефон звонит через час и семь минут. Чиидол никогда не набирает Паристона, если это не прямой указ председателя. Паристон звонит всегда.
— Когда-нибудь твои забавы дорого тебе обойдутся, — не дожидаясь, пока он подаст голос, шипит Чиидол в трубку. В ответ ей раздаётся лёгкий звонкий смех — как такой смех может звучать из уст подобного человека?
— Буду рад, — говорит Паристон, и Чиидол не нужно его видеть, чтобы знать, что губы у него расползаются в змеиной улыбке.
Она вздрагивает, когда слышит ответ, и вспоминает их давний разговор.
— Зачем ты это делаешь? — спросила она, когда деньги ассоциации оказались в руках преступников.
— Чтобы повеселиться, — он даже не пытался скрыть своей причастности.
Паристону было плевать, выиграет он или проиграет, будет ему что-то за очередную подставу или нет. Возможно, именно это и было в нём самым пугающим.
— Как тебе цветы? — Чиидол, услышав вопрос, потирает нос: противный запах въелся в кожу, пропитал собой всё вокруг, а ведь лилии даже не заносили в квартиру.
— Однажды я пришлю тебе ответный подарок, от которого ты будешь умирать медленно и болезненно, — в ней говорит злость, но на какую-то секунду ей кажется, что в следующий раз — который наверняка будет — она так и поступит.
А Паристон смеётся:
— С радостью его приму, — и Чиидол не знает, сколько в этих словах шутки, а сколько правды.
— Ты больной ублюдок, — огонь ярости гаснет, и остаётся лишь глухое раздражение.
Ещё нужно будет связаться с председателем, собрать Зодиаков, найти средства и людей для помощи Раниску...
Словно читая её мысли, Паристон говорит:
— И не забудь уточнить, не хотят ли меня уволить.
Уволить, посадить в тюрьму, убить. С Паристоном многое хотели сделать и многое пытались. И он оставался вице-председателем несмотря ни на что. И в этот раз тоже ничего не изменится — хотя Чиидол попытается.
В телефоне раздаются гудки — они никогда не прощались друг с другом.
Аромат лилий путами обвивает тело, душит так, словно кто-то держит Чиидол за горло.
Возможно, это она когда-нибудь вдохнёт яд, не почуяв его за цветами.

@темы: Hunter X Hunter, Фанфики

---

А мне сделали красоту

11.06.2015 в 17:49

Пишет  Remira:

Для

Deidy

Deidy:

@темы: Просто ни о чём

---

ШВ закончились, мы победили
У нас была прекрасная команда и без них я бы столько не написала)
теперь нужно взять себя в руки ещё раз и написать хоть что-то для ФБ

Мне дали крайне лестную характеристику в деаноне (но я ведь не специально, #такой_канон) х)
И ачивки, конечно же:

@темы: Конкурс, K project

---

Название: Божественный ветер
Автор: Deidy
Бета: Shisui-sama
Размер: драббл (697 слов)
Пейринг: Мунаката|Суо
Жанр: AU, драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: — О чём ты говоришь, Мунаката? Здесь все — мертвецы.
Задание: Тема №1.

Имя Мунакаты произносили шёпотом, с придыханием. На него смотрели восторженно, и в письмах родным писали, что видели его своими глазами или даже говорили с ним. Мунаката был для них легендой — тот, кто участвовал в битве за Филиппины и выжил. (Самолёт оказался неисправен, и два дня Мунакате пришлось провести в открытом море, пока его не подобрали.) Где-то даже было построено святилище, уже носящее его имя.
О Суо Микото, напротив, старались не говорить вовсе. Он красил волосы в ярко-рыжий цвет, на манер иностранцев, и ко всему относился с манерной небрежностью — и почему-то до сих пор оставался на своём месте, хотя были десятки тысяч людей, готовых заменить его. Существование Суо старались игнорировать, и это было легко — не разговаривать с ним, не смотреть в его сторону и отворачиваться, когда он смотрел на тебя.
Не то, чтобы это хоть как-то волновало самого Суо.

Мунаката старался заботится об атмосфере в их не слишком тесном кругу, и чужие правила, если они не были написаны на бумаге и заверены подписью с печатью, он с лёгкостью мог проигнорировать. Он подсел к Суо на обеде — тот лишь мельком глянул на Мунакату и продолжил есть.
— Ты вносишь разлад в коллектив, — Мунаката улыбался, помня, что улыбка располагает к себе даже самых несговорчивых людей.
Суо его проигнорировал.
— Знаешь, когда с тобой пытаются поговорить, нужно что-то ответить. Возможно поэтому у тебя и не складываются отношения с остальными, — или потому, что первого, кто подошёл к Суо, чтобы познакомиться, он спустил с лестницы, и бедняга три дня провёл в лазарете.
— Что тебе от меня нужно, Мунаката? — всё-таки отозвался Суо — и, похоже, он был зол, что его спокойную трапезу так бесцеремонно прервали.
— Хотя бы попытайся вести себя дружелюбнее, Суо, — посоветовал Мунаката, — тебе нужны друзья.
Суо резко вскинулся — кажется, слова Мунакаты задели что-то внутри него. Но уже через секунду он снова был расслаблен и умиротворён — Мунаката не сомневался, что это показное.
— О чём ты говоришь, Мунаката? Здесь все — мертвецы. — Он встал и, не спеша, ушёл.
Мунаката ещё долго сидел на одном месте, обдумывая то, что увидел: в глазах у Суо была выжженная пустошь.

— Мы специальный ударный отряд «Божественный ветер», — Мунаката никогда не сдавался так просто, поэтому вечером, за ужином, он снова подсел к Суо, продолжая их разговор, — нам дали крылья, и наша задача — вызвать тайфун.
Суо хмыкнул и криво усмехнулся:
— Далеко не все здесь из-за патриотических чувств.
— Верно. Некоторые просто хотят умереть, — и по выражению лица Суо Мунаката понял, что не ошибся.

О причинах Мунаката спросил только через несколько дней:
— Так из-за чего ты так жаждешь смерти?
Суо мог бы послать его к чёрту или ударить — он не был похож на того, кто готов раскрыть свои тайны первому встречному. Но он ответил:
— Бомбардировка в Токио. Огненный смерч уничтожил мой дом — там были все, кроме меня.
— Значит, это месть, — если собрался умирать, то забери с собой сотни и тысячи врагов.
Мунаката не мог сказать, что не одобряет такое решение.

Битва на Окинаве шла уже месяц, а их отряд усердно готовился к возможному вылету. Все были на взводе и рвались в бой, но приказа не поступало.
— Как дела? — спросил Мунаката у Суо, потому что спрашивать больше было не о чем. Разговоры о прошлом давно исчерпали себя, а будущего у них не было.
— Не волнуйся, Мунаката, я знаю всё, что нужно. Как взлететь. Как сесть. И как умереть.
Да, подумал Мунаката, действительно всё, что нужно.

Приказ всё-таки пришёл, и они с Суо напоследок выпили по чашечке саке, а затем пошли к самолётам.
— Мы ведь так и не пришли к согласию, — небо было чистым и ясным. В самый раз для последнего полёта.
— В чём? — видимо, они спорили слишком много, чтобы Суо сразу понял, о чём речь.
— Смерть за родину или смерть ради мести, — напомнил ему Мунаката.
— Разве мы спорили? Ты был при своём мнении, я при своём.
Мунаката уже мог рассмотреть лепестки сакуры на фюзеляже — было жаль оставлять позади вопросы без ответа.
— Так и оставим?
Суо хрипло рассмеялся:
— Ты же не хочешь начать читать мне лекцию прямо сейчас? Забей, Мунаката. Сейчас не до того.
Действительно. Сейчас им нужно сесть в самолёты и лететь на Окинаву.
— И всё-таки мы пока ещё не мертвецы, — сказал напоследок Мунаката.
— Пока, — легко согласился Суо.
Но они сядут за рули самолётов, нагруженных двумястами килограммами взрывчатки, и взлетят. А дальше только одна дорога — вниз, в огненную бездну.

@темы: K project, Фанфики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Название: Время расплаты
Автор: Deidy
Бета: Я - японский иероглиф, Shisui-sama
Размер: драббл (604 слова)
Персонажи: Суо, Мунаката, Анна
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Мунаката приходит к Анне.
Примечание: события происходят после Missing Kings

У Кушины Анны в глазах — огонь. Яростное и неудержимое пламя.
Совсем как у её предшественника.
Сейчас ей пятнадцать, но она никогда не была ребёнком. И Мунаката смотрит на неё, как на равную себе.
— Я не сделаю этого, — говорит она, и в её голосе Мунаката слышит отчаянье.
— Только король может убить короля, — спокойно отвечает он, притворяясь, что не замечает этого надрыва. Анна не хочет, чтобы это кто-то видел — и Мунаката не смотрит. — Будет справедливо, если это сделаете вы.
Когда-то бесконечно давно — и как будто только вчера — сам Мунаката нанёс смертельную рану Красному Королю. А теперь его собственный меч грозит обрушиться с неба — значит, пришло время расплаты.
Он уходит, не дождавшись ответа и чувствует, как в спину ему смотрит Кусанаги — словно хочет испепелить прямо сейчас. Но Мунаката примет смерть только от огня Анны и никак иначе.

Они встречаются в поле — Скипетр 4 и Хомра, полными составами. На километры вокруг ни единой живой души, и это лучший вариант, если что-то пойдёт не так.
Мунаката и Анна выходят вперёд — навстречу друг другу. Анна спокойна, хоть ей и не хочется этого делать.
Скипетр 4 за спиной Мунакаты обнажает мечи, не готовясь к бою, но провожая своего короля в последний путь. Мунаката улыбается — им явно непросто держать эмоции при себе и выполнять при этом салют — и кивает Анне.
Она складывает руки в жесте молитвы, и её Дамоклов меч материализуется, а вслед за этим в небо взмывает огненная птица.
Мунаката не делает ничего — не активирует свой меч, не даёт святилищу защитить себя. Он позволяет огненной птице поглотить себя, обдать жаром и сжечь до пепла.
А потом открывает глаза.

В комнате светло настолько, что в первое мгновение Мунаката зажмуривается. Скрипит, открываясь, дверь и раздаётся голос, который Мунаката никак не может слышать:
— Как знал, что ты скоро появишься.
Приходится открыть глаза и убедиться, что это действительно Суо. Стоит, оперевшись на стену, ухмыляется, как ни в чём не бывало. Хотя должен лежать в гробу глубоко под землёй, убитый мечом Мунакаты.
Впрочем от самого Мунакаты и того не должно было остаться.
— А ты решил меня поприветствовать? — не подавая виду, что не понимает, где и как он оказался, спрашивает Мунаката и осматривается.
Белые пустые стены вокруг, широкая постель с синим бельём, на которой он и очутился, стол со стулом у дальней стены, несколько окон с голубым небом за ними и много пустого пространства.
— Как видишь, — Суо скалится и добавляет: — Добро пожаловать в загробный мир.
Это не удивительно, учитывая, что случилось с ними обоими, но Мунаката всё равно изумляется. Он считал смерть неизбежным концом, а оказалось, что у неё есть продолжение.
— Не думал, что в первую очередь встречу здесь тебя, — Мунаката встаёт, а Суо в ту же секунду оказывается на расстоянии шага от него.
— Ненавидишь меня, Мунаката?
Суо не дал ему выбора, заставил убить себя. Или это — или в Японии появился бы второй кратер, имени Суо Микото.
У Мунакаты было право ненавидеть. Но было бы ложью сказать, что он испытывает что-то подобное.
Ненависть исчезла, растворилась за прошедшие годы.
И Мунаката отвечает:
— Нет, — и сам делает недостающий шаг. А затем спрашивает: — А ты?
Суо хмыкает, лениво пожимает плечами:
— Я, конечно, рад, что ты не изменяешь своим привычкам, но всё же ты стоишь слишком близко.
Мунаката не отходит. Он смотрит прямо Суо в глаза в глаза, выискивая там ненависть за убийство. Он знает, как это должно выглядеть — глаза зверя, жаждущего крови.
Но зверь сыт и спокоен.
— Идём, Мунаката, — Суо отходит сам, махает рукой, веля идти за собой, — побуду твоим экскурсоводом.
Мунаката никогда не мучился виной — решение убить Суо было рационально и правильно. И всё равно испытывает облегчение, понимая, что мстить ему не собираются. Узнать, можно ли умереть дважды, Мунакате не хочется.
И он идёт за Суо.

@темы: K project, Фанфики